Маленькая королева
Часть 1. По стопам Клаудии Браун
  Я осветляю волосы не потому, что сильно жажду быть блондинкой, мне нравится сам процесс. Есть что-то простое и понятное в том, как химия выедает цвет, это успокаивает. Скажи я о своих соображениях полицейскому психологу, он бы посоветовал мне взять отпуск. Но я не говорю. Психологи не отличаются от обычных людей – тоже не лезут разбираться, когда и так слышат то, что хотят или ожидают услышать.
  Хорошенько смыв осветлитель и приняв душ, я вернулась в гостиную. Кроме этой комнаты в квартире есть спальня, маленький коридор, крохотная кухня, да ванная с туалетом. Мне хватает, тем более что дома я провожу не слишком много времени.
  После непростого денька я пыталась расслабиться. По телевизору показывали какую-то фигню. От нечего делать я даже сварила себе куриный суп, чем шокировала организм в целом и желудок в частности – они давно отвыкли от домашней пищи, довольствуясь в лучшем случае полуфабрикатами. Съедобность супа тянула баллов на пять по шкале от одного до десяти. Я вылакала варево и сразу достала из холодильника пиво, чтоб перебить послевкусие. Открыв бутылку, вернулась в гостиную, уселась на выцветший диван и снова включила телик, надеясь, что там появилось что-нибудь более-менее вразумительное.
  Не успела я щёлкнуть пультом и пригубить пивка, как прострекотал звонок. Двенадцатый час, кого чёрт принёс? Отставив бутылку на тумбочку, и без того заваленную всяким хламом, я попёрлась к входной двери. Звонок повторился.
  - Иду! – гаркнула я, но прежде чем открыть, посмотрела в глазок.
  Опять этот брюнетистый псих, просто распрекрасно! Как он меня нашёл?
  - Чего тебе? – прорычала я, притиснувшись к двери.
  - Дже… Реган, мы можем поговорить? – донеслось через преграду.
  - Конечно, можем. Но это не значит, что будем.
  Всё же уходить он не собирался. Я раздражённо вздохнула и открыла дверь, сразу предупредив:
  - Учти, у меня есть пистолет, и дай мне только повод им воспользоваться.
  Брюнетистый кивнул, как-то грустно ухмыльнувшись. Он же говорил днём, как его зовут. Имя ещё такое забавное, девчачье, связанное с политикой. Ладно, начнём с того, что я хорошо запомнила – он по званию капитан. Капитан Беккер. И достаточно.
  - Проходи. – Я кивком указала в сторону гостиной.
  Капитан прошагал внутрь квартиры, остановился аккурат между диваном и телевизором, обернулся и драматично так посмотрел на меня. Я выгнула брови, напоминая, что он о чём-то там хотел поговорить.
  Брюнетистый нервно облизнул губы и сложил ладони лодочкой. Такое впечатление, что сейчас будет мне что-то горячо доказывать. Несколько секунд он пытался подобрать слова, я видела, что ему непросто, но если он рассчитывал на понимание и сочувствие, надо было приходить в более удобное время.
  - Ну? – не выдержала я. Сложила руки на груди.
  Похоже, капитан решил импровизировать напропалую.
  - Ты веришь, что человек может прожить не одну жизнь? – наконец, спросил он.

_ _ _

  А что ещё я мог сказать ей для начала?
  …Что до сих пор у меня перед глазами стоит она, Джесс Паркер, беззаботно машущая ладошкой нам – команде, отбывающей на очередное задание? История изменилась, искалеченное и иссушённое будущее больше не существует, однако остались его отвратительные порождения, успевшие улизнуть в другие эпохи, и как никогда важно уничтожить этих тварей. Вот о чём я думал тогда. А надо было думать о ней. Если бы я только знал, что вижу её в последний раз… Но у меня не возникло и малейшего предчувствия ни перед уходом, ни во время погони за обезображенным Хищником, юркнувшим сначала в одну аномалию, затем исчезнувшим во второй. Мы не сумели догнать его. Признаться, не ожидали подобной прыти от существа, которое выглядело настолько помято - кто-то явно поработал с ним до нас (вероятно, другая тварь), тело зверя пестрело отметинами, на правой части головы не было свободного места от шрамов. В общем, он удрал. Мы едва успели вернуться, прежде чем закрылась аномалия, ведущая в наше время.
  …Что земля ушла у меня из-под ног, когда я понял, что Коннор и Эбби не шутят, удивлённо спрашивая: «А кто такая Джесс?» Кажется, с профессором Каттером случалось нечто подобное, он звал некую Клаудию Браун, и его тогда чуть не отправили в принудительный отпуск подлечить нервишки. Мне в этом плане повезло больше: мои ребята и Мэтт, бывший с нами на задании, в один голос подтверждали существование Джессики Паркер. Выслушав сбивчивый доклад, Лестер закатил глаза и простонал: «Опять?..»
  …Что я три месяца места себе не находил, не мог нормально ни есть, ни спать? Я видел её будто наяву. Вот она, как всегда улыбчивая, в ярком голубом платье, с аккуратной причёской, смотрит весело и тепло… Джесс снилась мне каждую ночь… Меня познакомили с нашим координатором Роном, что было довольно странно, учитывая, что он-то был знаком со мной уже не один год, поскольку работал в ЦИА с момента основания Центра.
  …Что я отчаялся, но не сдавался, не переставал искать её, хоть и не представлял, какие ещё меры можно предпринять? Наши специалисты отрыли не один десяток досье на Джессик Паркер по всей Великобритании, но фото не совпадали. Другие запросы тоже не принесли пользы. Я побывал во всех любимых местах Джесс, которые были мне известны, - кафе, кондитерских, магазинах. У меня ведь даже фотографии её не осталось, а под мои описания подходило множество девушек. Поэтому я просто болтался там, смотрел. Меня, верно, принимали за ненормального.
  …Что я уже потерял надежду, и глазам своим не поверил сегодня утром? Я ехал на работу. За рулём головой по сторонам особо не повертишь, и всё-таки, каким-то чудом, я заметил её - мою Джесс. И пусть она сама на себя не походила.
  Начну с того, что у неё были светлые волосы, она превратилась в настоящую блондинку, да ещё без чёлки. Но причёска – ерунда, а одежда Джессики действительно повергла меня в шок. Настолько, что пришлось срочно тормозить. На дворе разгар лета, но не до такой степени жарко, чтоб обходиться эдаким минимумом ткани на себе. Розовый топик на тонюсеньких лямках обтягивал грудь и заканчивался в дюйме над пупком. На бёдрах висела вопиюще короткая чёрная юбчонка, узкая и вульгарно поблёскивающая. Колготки тоже были чёрные, сетчатые, а сапожки – красные, лакированные, на толстых длинных каблуках; плюс дамская сумочка. Довершал картину макияж невиданной яркости и пошлости, создавалось впечатление, что Джесс вымазала на себя всю имеющуюся у неё косметику разом, или же попросту уснула лицом в косметичке.
  Мне потребовалось две секунды, чтоб выскочить из машины, нагнать Джессику, вальяжно и неспешно шествующую по тротуару, схватить за плечи, развернуть к себе.
  - Джесс! Джесс! – Я видел её недоумение, но мне было всё равно. Она здесь, она есть, она не исчезла бесследно – вот что главное! – Джесс!
  Синие глаза, обрамлённые ресницами и не меньше чем фунтом туши каждый, сверкнули холодным, почти брезгливым блеском.
  - Отвали, дядя, - посторонним, совершенно незнакомым мне тоном выдала Джесс, жуя жвачку. Дёрнула плечом, высвобождаясь, и зацокала каблуками дальше.
  Я не намеревался отпускать её.
  - Джесс, ты не узнаешь меня?
  - Я же сказала: отвали! – с остервенением выпалила она. – Я не Джесс! Ты сам кто? Обкурился? Иди ловить кайф в другом месте, козёл.
  Я снова схватил её, на сей раз крепко.
  - Понимаю, ты меня не знаешь, вернее, ты так думаешь.
  Каким глупым моё поведение сейчас кажется даже мне, а тогда со стороны всё наверняка выглядело ещё несуразнее. Однако я твёрдо решил: что бы ни случилось, я не потеряю Джесс из виду, больше никогда.
  В результате полчаса спустя я сидел в полицейском участке и давал объяснения.
  - Что Вы себе позволяете? – возмущённо пыхтел худощавый лысоватый субъект лет пятидесяти. Мы находились в его кабинете – я и Джесс. Это было ещё вежливое обращение, поскольку я показал документы и представился. Незнакомец сам оказался капитаном. – Плевать я хотел, из какого Вы министерства, Вы могли сорвать нам операцию!
  - Какую операцию?
  - Не касающуюся ни Вас, ни Вашего министерства.
  - Я месяц таскаю эти дебильные шмотки, - Джесс аж передёрнуло, я понял, что ей отвратительно её одеяние. Она поглядела на меня, злобно сузив глаза. – И если выяснится, что зря, тебе, придурок, лучше будет самому повеситься. Молись, чтоб твой припадок не видели те, кого я веду, а если видели, то ничего не заподозрили. Иначе, - она очень выразительно сжала челюсти.
  Я смотрел на неё и не узнавал. У Джесс никогда не было такого взгляда, такого голоса. Такой походки, таких жестов…
  - Джесс…
  Не понимаю, как она это сделала. Я – военный, моя реакция, мои защитные инстинкты оттачивались годами. А эта девочка сумела ударить меня, не залепить пощёчину, а именно ударить – аж искры из глаз просыпались.
  - Я не Джесс, - прошипела она с непонятной и неожиданной ненавистью. – Никто не называет меня Джесс, ты понял?!
  - Лейтенант Паркер! – строго обратился к ней мой собрат по званию. Не похоже было, что он очень уж не одобрял её действия, скорее, соблюдал формальность. Если и беспокоился, то не за меня, а за Дже… девушку. – Реган!
  Она перевела взгляд на начальника и ненадолго прикрыла глаза, показывая, что успокоилась. Отошла от меня.
  - Она служит в полиции? Тогда понятно, почему не получилось найти данные, - протянул Коннор, когда я обо всём рассказал в ЦИА. И ухмыльнулся. – Но теперь-то мы знаем, в каком направлении рыть.
  Спустя два часа я, Мэтт и Коннор в кабинете последнего глядели на компьютер. Из левого верхнего угла экрана на нас смотрела лейтенант Паркер. Ну, вы поняли, что я имел в виду фото.
  - Джессика Реган Паркер, - читал Коннор, беззвучно шевеля губами в перерывах между словами. Он выискивал наиболее важную информацию, «листая» файл. – Видимо, предпочитает использовать второе имя, в большинстве документов числится как Реган Паркер. …Родилась, училась, поступила в полицейскую академию. Окончила с отличием. На службе меньше двух лет, а уже лейтенант, это серьёзно. – Он резко замолчал, нахмурился. – Её родители погибли, когда ей было шесть лет.
  Я ни разу не виделся с родителями Джесс, но она нередко упомнила о них, они были живы и здоровы – в ныне не существующей реальности. Вот что пошло не так.
  - Что с ними стало?
  Нахмуренность Коннора крепчала с каждой секундой.
  - Зверски убиты, их хоронили в закрытых гробах. Реган была с родителями, когда в дом ворвались. - Ещё чуть-чуть, и его брови воссоединяться.
  - Она видела убийство и убийцу? – спросил Мэтт.
  - Видела, но… - Коннор прикусил верхнюю губу. – Она рассказала о монстре, ей никто не поверил, всё списали на глубокий психологический шок. Психолог заключил, что сознание девочки, чтобы справиться с потрясением, создало образ чудовища…
  У Мэтта и меня возникли одинаковые подозрения, мы почти в один голос осведомились, как описала девочка того «монстра». Наш компьютерный гений вмиг нашёл нужный абзац из отчёта психолога.
  - Большое серое животное с огромными зубами и без глаз, не рычащее, а стрекочущее.
  Мы переглянулись все втроём.
  - Почему Хищник не тронул её? – сказал Коннор, просто чтобы что-то сказать.
  Мэтт пожал плечами.
   - Может, ему хватило родителей. Может, он был ослаблен.
  - Шрамы, - пробормотал Коннор.
  - Что?
  - Джессика рассказала, что у чудовища были шрамы. – Ещё до того, как он продолжил, я понял, что именно будет произнесено. – С правой стороны.
  Я не представлял, что делать, что говорить. Получается, мы косвенно виновны в гибели родителей Джесс? В том, что её жизнь перекосило, в том, что не стало самой Джесс, а появилась эта Реган?
  В итоге я лишь спросил Коннора про её адрес. И вот теперь стою посреди лейтенантской квартиры, смотрю в знакомые глаза чужой девушки.
  - Ты веришь, что человек может прожить не одну жизнь?
  - Нет. - Реган продолжала буравить меня взглядом.
  Одета она была куда приличнее, чем днём, - в просторные сероватые шорты и майку.
  - А я верю, - продолжил я, гадая, к чему приведёт разговор. Я же не мог рассказать про Центр, про аномалии, про нашу службу. Не только потому, что это запрещено, но и потому, что она решит, будто я больной на голову или, в лучшем случае, ненормальный лгун. Какой вменяемый человек поверит в подобное без доказательств? – То есть я знаю, что это так. Ты сейчас решишь, что я сумасшедший. Но мы с тобой знакомы. Точнее, были знакомы когда-то, в другой жизни, до того, как изменилось прошлое.
  - Стоп, - махнула рукой Реган и упёрла в меня уже насмешливый взор. – Ты что, из этих, которые верят в перерождение? Надо же, впервые вижу фанатика-буддиста, или какой ты там придерживаешься веры? Куда смотрело начальство, которое принимало тебя на службу? Опупеть можно: на правительственную работу набирают умалишённых. Хотя, если поразмыслить, что ж тут удивительного? – Она тряхнула влажными волосами. – Короче, как бы там ни было, выметайся из моей квартиры. Придурков мне хватает в рабочее время. И я не шутила насчёт пистолета – не доводи до греха. Кыш!
  - Я знаю, что случилось с твоими родителями.
  На миг мне показалось, что это будут последние слова в моей жизни. Я так и не взял в толк, где она до этого держала пистолет, но теперь он оказался у неё в руках.
  - Пошёл вон. Повторять не буду. – Она сняла оружие с предохранителя.
  Если б с моими родителями случилось что-то страшное и странное, я б не стал прогонять того, кто предлагает объяснения. Впрочем… Мне неизвестно, каково было Джесс, каково приходится Реган – что происходило в её голове все эти годы? Скорее всего, лейтенант сама поверила, что чудовище было плодом её воображения.
  Спорить с вооружённым работником полиции, учитывая, что этот работник – взвинченная и очевидно не отличающаяся человеколюбием девушка, себе дороже. К тому же, я не был уверен, что стоит рассказывать ей обо всём, по крайней мере, с наскока.
  - Мы ещё встретимся, Джессика Реган Паркер. – Я развернулся и вышел из квартиры.
  Дверной замок за моей спиной быстро и агрессивно щёлкнул.
  Всё это по-прежнему было ужасно глупо и неуклюже. Но кто бы мне объяснил, как будет правильно?..
  Реган. Реган. А ведь это имя для неё – вызов всему миру, она словно говорит: «Я не Джесс, не та маленькая беззащитная девочка, которая смотрела на гибель родителей и ничем не могла помочь!» Понятия не имею, откуда у меня появилось это предположение и почему я был столь уверен в его правильности.
  Я растерянно брёл по ночной улице, не замечая ни прохожих, ни проносящихся мимо машин. На самом деле, я до сих пор не привык к новому настоящему; чтобы смириться с ним, осознать, мне понадобиться очень много времени, но далеко не факт, что и по прошествии этого времени я приму мир, в котором нет Джесс.
  …Реган. Звучит независимо, твёрдо. Интересно, а сама-то она в курсе, что это имя переводится как «Маленькая королева»?

Часть 4. Семь минут
  Коробочка с кольцом лежала в нагрудном кармане куртки, как будто согревала и вместе с тем покалывала. Всё-таки я волновался, ведь скоро предстояло впервые в жизни предложить руку и сердце.
  Мне хотелось сделать всё красиво и  традиционно, поэтому я запланировал поход в ресторан на завтра. А сегодня по пути с работы подхватил Реган из участка.
  - Здравствуй! – Реган поцеловала меня, сев на кресло рядом с водительским.
  - Здравствуй, Маленькая королева.
  Мисс Паркер притворно надулась. Она всегда делает вид, что ей не нравится, когда я так её называю, но я-то в курсе, что Реган приятно.
  - Как прошёл день?
  - Хорошо. А у тебя?
  - Тоже неплохо.
  Сколько же у нас общего. Например, у обоих работы, при которых вопросы типа «Как дела?» или «Как прошёл день?» сами собой подразумевают: «Не случилось ничего страшного? Все ли живы-здоровы?».
  Было около восьми часов вечера, ещё не начало темнеть. Мы не доехали до дома всего пару кварталов, когда мне позвонили с работы.
  - Давай угадаю, - хмыкнула Реган, едва я после краткой беседы захлопнул свой телефон-раскладушку. – Опять аномалия?
  - Ты экстрасенс.
  - И всем плевать, что твой рабочий день официально закончился.
  - Сказала девушка, которую минимум раз в две недели вызывают на экстренные выезды по ночам, - беззлобно напомнил я. – В ЦИА напряжённая ситуация с командирами групп: двое на больничном, один в отпуске. Мне лишь надо присмотреть за группой.
  Реган картинно закатила глаза.
  - О’кей, погнали. Где на сей раз развернулся пространственно-временной атас?
  - Я полагал, что быстро довезу тебя до дома и…
  - …И оставишь одну неизвестно на сколько? Нетушки. К тому же, со мной будет проще. Людям спокойнее, когда их просит эвакуироваться работник полиции, а не стрёмный дядька с непонятно каким удостоверением.
  В словах мисс Паркер была логика. К тому же, хоть я не признавался вслух, мне нравилось смотреть на эту Маленькую королеву в деле (доводилось наблюдать пару раз). Она уверенным шагом подходит к кому-нибудь, небрежно достаёт и неожиданно резво открывает-предъявляет удостоверение и чётко представляется: «Лейтенант Реган Паркер, полиция Большого Лондона». Есть в этом что-то шикарное.
  - Убедила.
  Очень скоро мы подъехали к большому стадиону, обнесённому добротной оградой. Если верить данным детектора, наложенным на архитектурную схему города, аномалия открылась внутри западной трибуны. А трибуны здесь, стоит отметить, немаленькие, в каждой поместится по десятку-другому тираннозавров.
  Эвакуировать никого не пришлось. Сегодня не было мероприятий, и мы имели дело лишь с командой сторожей, с коими бойко нашли общий язык.
  - Не будем заходить внутрь одни, - сказал я, когда вышеупомянутая команда в полном составе покинула пределы стадиона. – Дождёмся ребят.
  - Ясное дело.
  Я извлёк из багажника своей машины служебное оружие, импульсное (обычные автоматы иметь при себе в нерабочее время не разрешается; а вернулись эти автоматы в обиход, когда встал вопрос об уничтожении Хищников, как об одной из основных функций Центра). Мы с Реган остались подле автомобиля, теперь припаркованного непосредственно возле трибунного входа-выхода, представлявшего собой металлические ворота, на которых висел огромный «защёлкнутый» замок.
  Никогда не знаешь, в какой момент твоя жизнь изменится так круто, что пути назад уже не будет. И никогда не знаешь, сколько времени это займёт. С нами всё случилось за семь минут.
  Первая минута. Шум настолько неожиданный и стремительный, что мы не успеваем ничего предпринять. Ворота, выглядевшие прочными и надежными, становятся грудой разрозненного металлолома. За годы в ЦИА я научился более-менее разбираться в динозаврах, аллозавра признаю сразу. Высотой особь в два человеческих роста, и я не могу решить, что больше впечатляет – скорость зверя или его бешенство. Одного импульсного выстрела явно маловато, однако после шестого гость из прошлого валится. Зато Хищник, вцепившийся в загривок динозавра (у динозавров вообще есть загривки?..), остаётся на удивление бодрым. Тварь из будущего порядком потрёпана, а поскольку интеллектом она намного превосходит практически всех животных, то быстро соображает, что надо не нападать, а убегать.
  Я застываю, потом перевожу взгляд на Реган. Никогда не видел у неё таких широко открытых глаз и такого онемения на лице. Она тоже заметила, тоже поняла. Морда Хищника обезображена с правой стороны - подарок от аллозавра. Хотя из повреждений течёт кровь, сами они отлично просматриваются, и несложно представить, в какой рисунок из шрамов превратятся нынешние глубокие рваные раны.
  Вторая минута.
  - Реган! – ору я и бросаюсь следом за своей девушкой.
  А она, сжимая в правой руке служебный пистолет (до сих пор не пойму, как лейтенанту всегда удаётся доставать оружие вроде бы ниоткуда), мчится за Хищником, который юркает обратно под покров трибуны. Существо хромает на три лапы, оно слабо, но по-прежнему проворно.
  - Это он, Хилари, это он!!! – Она не оборачивается и не сбавляет темп.
  - Остановись!
  Бесполезно.
  Я вбегаю следом за ней. Навстречу, с другого конца помещения, круша и разбрасывая всё вокруг, несётся очередной аллозавр, крупнее того, что теперь отдыхает под открытым небом.
  Снова хватаюсь за оружие, висящее на плече. Сколько зарядов там было изначально, сколько осталось? Без понятия. Я просто стреляю, прямиком в оскаленную морду, пока сам владелец морды продолжает лютовать. Выстрел, выстрел, выстрел.
  Третья минута. Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел. Зверь не притормаживает, а резко падает на одном месте. Я оглядываюсь в поисках Реган и Хищника.
   В тридцати-сорока ярдах от меня вяло мерцает аномалия. Я успеваю заметить силуэт спасающегося бегством Хищника, он скрывается в прозрачных осколках временного разрыва. Плевать.
  - Реган!
  - Хилари…
  Она лежит на животе среди обломков подоконника и скамейки. Упирается руками в пол, приподнимается. Я оказываюсь рядом в мгновенье ока. Подхватываю её, осторожно разворачиваю лицом вверх, обнимаю.
  - Это он. – На её губах кровь, и меня пугает, что, пытаясь привстать, Реган совсем не шевелит ногами. – Это он! И у него свежие раны, не шрамы, значит, он… - Она вдыхает глубже, резко скривившись. – Этот он пока не добрался до папы с мамой. Их можно спасти! Где… Где он?
  - Сбежал в аномалию.
  Она снова пробует подняться.
  Четвёртая минута.
  - Не вставай, - велю я.
  - Не смогу при всём желании, - нервно склабится она. – Я не чувствую ног, – произносит Реган без испуга, без жалости к себе, в тоне злость и ярость из-за того, что нельзя продолжить преследование.
  Я помню, в таких случаях надо как можно меньше двигаться, поэтому бережно укладываю Реган на спину, одной рукой очистив от обломков место на полу.
  - Где болит?
  - Нигде.
  Клянусь, она хотела бы сказать: «Везде»!
  Реган кашляет, но продолжает говорить:
  - Догони его. Пожалуйста... – Она сглатывает. В васильковых глазах отчаянная мольба.
  Что-то холодное обнаруживается в моей ладони – Реган вкладывает свой пистолет. Девочка что, продолжала держать его всё это время? Или он валялся поблизости?
  - Не теряй времени, Хилари. – Слезинка скатывается по щеке Реган, оставляя след, кажущийся очень ярким на алебастровой коже.
  Я оглядываюсь на аномалию. Она продержится в лучшем случае ещё пару минут, даже такой неспециалист как Реган это понимает.
  - Но ведь, - я снова поворачиваюсь к Реган. Понятия не имею, что отражается на моём лице, но от этого зрелища меняется её лицо. – Но ведь, если всё получится, тебя, как таковой, не станет.

_ _ _

  Пятая минута. Слишком мало времени, чтобы раздумывать, чтобы сомневаться, чтобы представлять, чтобы бояться.
  - Я не смогу жить, если мы упустим этот шанс. – Губы дрожат, я с трудом заставляю их шевелиться как надо.
  В груди боль, словно там что-то взорвалось, а ног будто нет вовсе.
  Хилари смотрит на меня.
  - Пожалуйста, - шепчу я и стараюсь сжать его руку.
  Он всегда меня понимал, порой больше, чем я себя.
  Кивает – и мне, и самому себе. Достаёт что-то из внутреннего нагрудного кармана. Коробочка. А в ней кольцо.
  - Джессика Реган Паркер, - он облизывает губы, - Реган… Ты выйдешь за меня замуж?
  Тик-так, тик-так, время уходит, и некогда строить из себя недотрогу.
  - Да, - я лихорадочно киваю, и ощущение, будто мозги в голове трясутся по отдельной программе. Черепушка очень болит. – Да! – Собираю в кулак все силы и, вопреки возражениям капитана, сажусь.
  Хилари надевает кольцо мне на безымянный палец левой руки, обнимает меня, целует. Я отвечаю на поцелуй, прикрыв глаза плотнее, чем обычно. Из-под ресниц скатываются слёзы. Честное слово, не представляю, от чего именно плачу – от физической боли, от тоски или от страха. Каково это – быть ничем? Спросить бы у Клаудии Браун. Кто знает, может, есть в этом сумасшедшем мире место, где обитают люди, растворившиеся в изменённой истории?
  Шестая минута.
  - Я люблю тебя. – Я отрываюсь от него, но продолжаю держать ладонь на его щеке. – Всегда буду любить. В любой реальности. И та Джессика тоже, если… если у нас есть хоть что-то общее. Будь с ней и не забивай голову всякой хренью.
  Он касается губами моих пальцев и также закрывает глаза не пару секунд. Ему тоже плохо.
  - Я люблю тебя, - говорит он уверенно и громко. Его губы снова оказываются на моих губах.
  Потом я прошу:
  - Дай свой телефон.
  Он удивляется, но не спорит. Плохо подчиняющимися пальцами я нажимаю несколько кнопок, попутно ухмыляюсь. Хилари такой… Хилари. В фотопапке ни одного снимка. Человеку тридцать пять лет, служит государству, ловит динозавров, разбирается в любом оружии, а фотографировать на телефон новой модели так и не научился.
  Я обвиваю одной рукой его шею, прижимаюсь к нему. Подаю телефон. Изображение с камеры выведено на внутренний экран.
  - Вот, у тебя руки длиннее, кадр получится лучше, сфотографируй нас.
  Седьмая минута. После того, как снимок сделан, я сама кладу телефон в карман Хилари. И вдруг думаю: зачем это? Что если Беккеру будет только хуже от напоминания обо мне?!
  - Я хочу, чтоб ты удалил этот снимок, как только почувствуешь, что он мешает тебе жить.
  - Что?.. – Эдакого поворота женской логики капитан не ожидал.
  - Ты меня прекрасно понял. – Я отпускаю его, немного отклоняюсь назад. - Помни меня, только если это не будет невыносимо. – Опираюсь на пол обеими руками. – А теперь иди. Иди, Хилари.
  - Прощай, моя Маленькая королева.
  Я впервые не изображаю обиду. Уверена, Хилари всегда знал, что на самом-то деле мне безумно нравится, когда он меня так называет.
  - Прощай, мой отважный капитан.
  Наш последний поцелуй длится безжалостно мало, но мы оба понимаем: по-другому нельзя.
  Мой отважный капитан встаёт на ноги.
  Аномалия, сделавшаяся почти совсем прозрачной, продолжает пульсировать, теперь уже интенсивно и как-то предупреждающе. Беккер уходит в неё. Он не поворачивается спиной, до самого последнего момента смотрит в мои глаза, а я смотрю в его.
  Капитан скрывается за пеленой практически невидимых осколков, и в следующую секунду пелена исчезает. Разрыва во времени больше нет.
  Я рухнула спиной на пол. Приложилась крепко, но сомневалась, что мне уже может быть хуже.
  Минута или две прошли в темноте и тишине, пропитанными болью и безнадёжным стуком моего сердца, который бил по барабанным перепонкам изнутри.
  Неожиданно появился другой звук. Я бы назвала его осторожным топотанием. Я открыла глаза. Голова была повёрнута влево, и по ту сторону ничего необычного не вырисовывалось. Я кое-как, затянуто и прерывисто, повернула голову вправо.
  Ко мне приближался динозавр. Такой же, как те два, только меньше. Детёныш. Ага, дитятко размером с телёнка, а уж зубки точняк не травоядные. Видимо, он затаился в каком-нибудь закутке, а когда всё устаканилось, выполз. Таращится заинтересованно, жадно. Хочет жрать, прикидывает, одолеет ли меня. Почему б не одолеть? Из меня сейчас отличная добыча, собственно, готовое блюдо, не хватает лишь тарелочки с голубой каёмочкой.
  Я силилась подняться и не могла.
  Детёныш сделал выпад, его челюсти щёлкнули в дюйме от моей шеи. Это был пробный, проверочный заход, дальше будет настоящая атака.
  Не всё ли теперь равно? Со мной в любом случае кончено.
  Эта мысль не продержалась и секунды.
  Нет уж, чёрта с два! Что бы ни ждало впереди, даже если ничего, я не хочу закончить свою жизнь закуской для мелкого гадёныша!
  Ещё до ухода Хилари я приметила лежащий неподалёку обломок скамейки, длинный, тонкий и острый. Я схватила обломок (откуда-то взялись силы, скорей всего, дело в адреналине), выставила перед собой, не сводя глаз с ящера. Давай, дружок, мне нужна всего одна попытка – подойди снова поближе, разинь пасть пошире, да ринься порезче сверху вниз, а уж я не промажу.
  Наверное, динозавры не умеют выть, но пищат убедительно. Звук, который испустил детёныш, когда ему в горло (я не о «внешнем» горле, а о внутреннем – о полости рта) вонзился деревянный обломок, был именно писком. Писк смешался с рыком, перешедшим в хрип.
  Вскоре снова стало тихо. Детёныш теперь валялся в двух шагах от меня, он пока не умер, но уже не мог ничего делать, кроме как подрыгивать лапами. Я отвернулась.
  Здесь были окна - узкие и высокорасположенные, и всё же через них кое-что проглядывало. Лично я со своей позиции разглядела кусочек по-вечернему синего неба. Не до конца стемнело, но виднелись звёзды. Одна из них, маленькая, вроде бы ничем не примечательная, мигала особенно живо. И вдруг погасла.
  А потом меня не стало.

Часть 5. Пробуждение
  Сначала не было ничего, кроме чёрной пустоты. Или пустой черноты. Потом появился звук, очень-очень тихий, едва различимый. Нарастая и становясь отчётливее, он постепенно превратился в мерный писк, точнее, череду отдельных попискиваний, в которых было что-то чрезвычайно знакомое. Медицинские приборы!
  Открыть глаза удалось с четвёртой-пятой попытки.
  - С добрым утром, - улыбнулся усатый мужчина в белом халате, стоявший надо мной.
  Никаких сомнений, я лежал в больничной палате, однако не придумалось другого вопроса, кроме как:
  - Где я? – Голосовые связки поначалу не желали беспрекословно подчиняться, пришлось хорошенько их напрячь.
  - В госпитале.
  - Что случилось?
  - Вы не помните?
  - Не помню, - сказал я и понял, что не лгу.
  В голове клубился туман, заботливо укрывающий от меня недавние события, лишь кое-где проглядывали их тусклые обрывки. Преследование, поиск. Чужой пистолет. Хищник. Прыжок. Выстрелы, промахи, снова выстрелы. Когти. Осколки отсветов аномалии.
  Последнее, что я помнил чётко и ясно – прощание с Реган и уход. Я не смог отвернуться, шёл к порталу спиной, смотрел на неё, а она смотрела на меня. Не моргала, силилась улыбнуться. И у неё получилось. Улыбка вышла слабой, печальной, но подбадривающей. «Я люблю тебя». Реган не произнесла это в голос, но я прочёл по её губам, которые затем дрогнули. Она дотронулась большим пальцем до кольца на безымянном. Тёмно-синие глаза блестели от слёз.
  - Лев здорово тебя потрепал, - громко произнёс Мэтт, коего две секунды назад здесь не было и в помине.
  - Лев?
  - Лев, - выразительно кивнул друг. – Который сбежал из зоопарка.
  Точно, одна из стандартных отговорок.
  - Верно, - протянул я. – Конечно, лев. Начинаю вспоминать. – Я быстро сглотнул. – Мэтт, ты видел Реган?
  - Кого?
  - Ты не знаком с Реган?
  Мэтт искренне удивился.
  - Кто это?
  Значит, получилось.
  - Извини, что-то мысли путаются.
  - Такое бывает от лекарств, - заверил врач, успевший посветить мне в глаза медицинским фонариком.
  - Я хотел спросить о Джесс. С ней всё в порядке?
  - Не считая того, что она с ума сходила эти двое суток, пока ты лежал без сознания.
  - Двое суток?!
  - А то. Лев – дело серьёзное.
  - Где Джесс сейчас?
  - Каким-то чудом я уговорил её поехать домой, немного поспать, переодеться, нормально поесть. Но как только она узнает, что ты пришёл в себя, снова примчится сюда. – Он достал из кармана свой телефон.
  - Подожди, - остановил я, хотя мне безумно хотелось увидеть Джессику. – Пусть отдохнёт, позвонишь позже.
  - Как скажешь.
  Врач осмотрел меня, задал несколько вопросов, велел не волноваться, пообещал вскоре заглянуть снова и удалился, оставив нас с Мэттом наедине.
  - Теперь расскажи, что случилось на самом деле.
  - Ты правда не помнишь?
  - Толком – нет.
  - Мы гнались за тварью.
  - Хищником?
  - Верно.
  - Мы проходили сквозь аномалию?
  - В триасовый период, но пробыли там очень недолго. Хищников оказалось трое, а не один. В общем, ты и ещё двое солдат поплатились за элемент неожиданности.
  - Кто?
  - Джонс и Фоксворт. Они живы, им досталось меньше, ты принял основную атаку на себя.
  С полминуты я молчал, старательно обдумывая услышанное.
  - И я всё время был с вами, никуда не пропадал?
  - Нет. С чего бы?
  - Вы не теряли меня из виду?
  - Нет же. К чему эти вопросы?
  - Не обращай внимания.
  Проклятье, знать бы, что происходит при изменении истории, видна ли грань другим?.. И было ли оно, это изменение?
  Внезапно образ Реган стал для меня далёким, как воспоминание о сне. Вдруг мне всё привиделось? Может, это было следствием кровопотери или какого-нибудь сотрясения?
  - Мэтт, хочу тебя попросить. Найди и принеси мой сотовый.
  …В телефонной папке «Фото» находился всего один снимок. На нём был я и красивая белокурая девушка с грустными сапфировыми глазами, которая прижималась ко мне, положив на мою грудь свою маленькую ладошку, левую. На безымянном пальце сияло серебряное кольцо.
  После ухода Мэтта я лежал и уговаривал себя не думать о Реган. Не вспоминать, не представлять, не касаться её образа ни единым кончиком своего сознания, иначе будет слишком больно. Ведь я теперь никогда не увижу лейтенанта Паркер, не услышу, не поцелую. «Но она есть – это Джесс», - убеждал я сам себя. И понимал, что занимаюсь самообманом. Джессика и Реган – разные девушки, а уж Джесс и Реган – подавно. «Реган сама этого хотела. Теперь всё так, как должно быть. Ты спас родителей Джессики, ты спас саму Джессику от унылого безрадостного детства и угрюмой юности». Чистая правда, но… Это «но» острым гвоздём впивалось и в мозг, и в сердце. Что бы чувствовал на моём месте профессор Каттер? Как бы он себя ощущал, если б вернулась Клаудия Браун, но безвозвратно исчезла Дженни Льюис? Сдаётся мне, при всей радости нашему гению было бы паршиво. Во всяком случае, мою душу кошки выскребли начисто.
  Понятия не имею, как умудрился заснуть, наверное, виной тому медикаменты. Проснулся я от того, что кто-то почти невесомо касался моих волос, скулы, подбородка; бережно, нежно. Я уловил тонкий цветочный запах духов. Я и забыл об этом аромате, вспомнил только теперь.
  - Джесс, - выдохнул я прежде, чем разомкнул веки.
  Она сидела на стуле у моей постели, подавшись вперёд. Застенчиво убрала руку, которой до того гладила меня по голове, улыбнулась, нервно покусывая губу.
  - Привет.
  - Здравствуй.
  Джесс. Джесс! Джесс!!! Добрый жизнерадостный взгляд, округлые румяные щёчки, рыжевато-каштановые волосы, уложенные локон к локону, чёлка. Бирюзовое платье с короткими рукавами и, как я позднее разглядел, зелёным поясом.
  Я поднял и вытянул руку. Это было трудновато, все конечности словно набили ватой. Но прикосновение к Джессике стоило любых усилий. Я дотронулся до её личика. Она удивилась, чуток покраснела, однако не отпрянула, наоборот, чуть опустила голову, крепче приникла подбородком к моей ладони, ласкаясь, будто котёнок.
  - Я думала, что ты умрёшь, - едва слышно промолвила Джесс. – И я не знала, что буду делать, если…
  - Тс. – Я приложил палец к красивым полным губам. – Я жив, и всё хорошо. А будет ещё лучше, это я тебе обещаю, Джессика Реган Паркер.
  В её взгляде промелькнуло удивление. Должно быть, она не могла припомнить, когда успела поведать мне своё второе имя. Только это сейчас не имело значения.
  Джесс сама наклонилась ко мне. Мы посмотрели друг другу в глаза. Удивительное дело, сколько всего может сказать взгляд – порой гораздо больше, чем способны передать слова. А поцелуй и того выразительнее.
  Мои сухие, потрескавшиеся губы не смутили Джесс. У неё самой губы были очень мягкие. Целовалась она совсем не так, как Реган. В этот момент на меня обрушилось подавляющее чувство вины, я стал двойным предателем. Я предал Реган – всего через двое суток после нашего расставания запросто целуюсь с Джесс. И я предал Джесс – во время нашего первого поцелуя думаю о Реган.
  Однако была одна незыблемая вещь: хоть я и запутался, но твёрдо знал, что ни за что на свете, ни за какие сокровища мира не должен обидеть девушку, которая сейчас со мной. А когда поцелуй закончился, естественно и плавно, я снова встретился со взглядом давно ставших мне родными синих глаз. И поразился: Джесс смотрела на меня точь-в-точь как Реган в такие моменты.

Отредактировано Б.Е.С. (2014-05-11 22:09:02)