Союз кареглазых
1. Испорченная свадьба
  Коннор Темпл и Эбби Мэйтлэнд сказали друг другу «Да» перед алтарём в присутствии немногочисленных родных и ближайших друзей-коллег. Свадьба не была масштабной, но в зале торжеств царила атмосфера истинной радости и неподдельного счастья. Даже Лестер умилялся, пускай и на свой, весьма оригинальный, лад.
  Когда обнаружилась нехватка шампанского, капитан Беккер без единого возражения отправился в бар на первый этаж, а Джесс вызвалась составить военному компанию. Тот нисколько не возражал, хотя вряд ли ему требовалась серьёзная помощь в транспортировке двух-трёх бутылок.
  Вернулся капитан без шампанского, зато с такими безумно сверкающими глазами, будто успел единолично принять на грудь не меньше ящика спиртного. Растерянная Паркер семенила следом.
  - Телевизор! – наполовину прохрипел, наполовину проревел Беккер, мечась по залу подобно тигру в клетке. – Здесь есть телевизор?
  - Что случилось? – всерьёз обеспокоился Мэтт, которому, собственно, никогда не требовалось особого повода, чтоб насторожиться.
  - Телевизор! – не унимался капитан.
  Упомянутый агрегат отыскался в дальнем углу помещения. Отмахиваясь от вопросов, Беккер схватил пульт, врубил «ящик» и переключил на нужный канал.
  - Капитан Беккер, - сухо кашлянул Лестер, - устраивать дебош на свадьбе своих друзей, чтобы посмотреть какое-то чахлое шоу…
  - Это не совсем шоу, - мрачно перебил Беккер, выжидающе глядя на экран, где пока красовался ведущий,  сидящий за столиком между двумя оппонентами и болтающий про миграционную политику. – Это что-то вроде принародных обсуждений.
  - И они гораздо интереснее нашей свадьбы? – Эбби шуточно сложила руки. Ни она, ни Коннор на военного не злились, оба понимали, что для подобного поведения капитана есть причины. Узнать бы ещё какие.
  Беккер повернулся к новоиспечённой миссис Темпл, потом к мистеру Темплу. Бедняги. Надо же такому случиться именно на свадьбе! Ведь этот день должен был быть самым счастливым в их жизни. И был – до нынешнего момента.
  - Простите, ребята.
  - Вы не можете отрицать, что иммигранты стали серьёзной проблемой, - вещал один из оппонентов – мужчина, удобно расположившийся в большом мягком кресле. «Хайден  Хитер, заместитель главы Британской национальной партии», - сообщала надпись внизу экрана. В левом верхнем углу белела пометка «Прямой эфир». – Политика мультикультурализма принесла больше вреда, чем пользы, это факт. Люди приезжают к нам, но не хотят жить по нашим законам, а навязывают нашему обществу свои.
  - Я не утверждаю, что все эмигранты – ангелы небесные, - зазвучал голос второго гостя студии. Точнее, гостьи. Ещё до того, как женщину показали, команда ЦИА перед экраном замерла в шоковом изумлении, ну или в изумительном шоке.
  - Выключите музыку! – в никуда гаркнул Лестер.
  - …Но давайте не будем забывать, что многие родом из тех государств, по отношению к которым за Британией имеются кое-какие долги. – Если Хитеру было лишь удобно, то эта женщина, видимо, ощущала себя вольготно. Она беззаботно запустила пальцы в достаточно длинные каштановые локоны, локтем той же руки упёршись в спинку кресла. Таким образом сидящая слева шатенка частично повернулась к собеседникам. – Мы сотни лет образовывали колонии там, куда нас никто не звал, обращали людей в рабство и присваивали себе богатства их стран, насаждали свою веру и свою идеологию. Не уверена, что всё это можно легко сбросить со счетов. – Дама обнажила зубы в спокойной улыбке.
  «Хелен Каттер, заместитель главы Партии независимости Соединённого королевства».

___…___

  - Я думал, мы на одной стороне, - с претензией высказался Хитер сразу после окончания съёмки. Он ожидал лёгкой, формальной дискуссии, а не настоящего спора.
  В идеологии двух партий впрямь есть общие черты по части законов о мигрантах, но Хелен не видела в этом повода ни для гордости, ни для сотрудничества.
  - А Вы не заметили, что мы сорок минут просидели по разные стороны? – Шатенка поднялась с места, шикарно игнорируя попытку Хитера сказать что-то ещё.
  В это самое время Лестер и его команда старались оправиться от шока и понять главным образом три вещи: 1) Почему Хелен оказалась живой? 2) Каким образом она очутилась в политике? 3) Как Каттер удавалось до сей поры не попадать в поле зрения Центра или смежных правительственных организаций? Что за обходные манёвры приходилось применять? Провернуть такое смог бы лишь тот, кто знаком с системой на практике, кто знает принципы сбора информации изнутри.
  На выходе со съёмочной площадки к Хелен присоединилась другая женщина, моложе и с гораздо более светлыми волосами. Когда-то эти волосы были тёмно-каштановыми, с рыжиной, потом сделались русыми, а сейчас их обладательница являлась почти блондинкой.
  Обе представительницы прекрасного пола уверённо-небрежно зашагали к выходу.
  - Считаешь, ЦИА уже в курсе? – спросила Хелен, не сбавляя темп.
  - Наверняка. Если они сами не видели передачу, им уже успели донести, - хмыкнула в ответ Дженни Льюис. – Но, по идее, нам должно хватить времени на возвращение в офис.

___...___

  Захват как-то сразу не задался. Группа военных и основная команда ЦИА оперативно подъехали к офисному центру, несколько помещений которого арендовала в качестве рабочих кабинетов небезызвестная политическая партия. Выяснилось, что здесь есть охрана, притом, судя по всему, появившаяся недавно. Лестеру было с чем сравнивать, и он с уверенностью мог заявить: не у каждого министерства есть столь ревностные стражники.
  Начальник службы охраны на сегодня взял отгул, но это не сделало подчинённых сговорчивее. Сколько ребятам ни тыкали в лицо документами и «корочками» и ни твердили об угрозе национальной безопасности, современные стражи стояли на своём.
  - Мы никого не пропустим, пока вы все не сдадите оружие, - из последних сил сохраняя уверенный вид, повторял совсем ещё зелёный паренёк, непонятно почему оставленный за старшего.
  - Парень, ты же понимаешь, что это смешно? – вкрадчиво начал Беккер, выходя вперёд и становясь перед Коннором и Эбби, которые ранее не стали тратить время на переодевание и лишь накинули  поверх свадебной одежды куртки с символикой Центра. – У нас есть все полномочия.
  - Меня об этом не предупреждали. – Бедолага вытянулся стрункой, твёрдо решив стоять до последнего.
  - Одно моё слово – и десяток военных быстро возьмёт здесь всё под контроль.
  Неизвестно, сколько длился бы этот цирк, если б кто-то, следивший за ситуацией через камеры наблюдения, не решил сжалиться над подчинённым.
  - Гилберт, всё нормально. – Подошедшая сзади молодая женщина в деловом светло-кремовом костюме ободряюще коснулась плеча изрядно нервничающего «стражника». – Ты можешь впустить их, миссис Каттер разрешила. – Взглянув на онемевших гостей, брюнетка жестом призвала их пересечь условный порог. – Прошу за мной, господа.
  Господа остались стоять, будто громом поражённые. Хелен, политика, недоумения – всё отступило на второй, третий, десятый план…
  - Сара, - неслышно произнёс Беккер, не веря своим глазам. Боясь поверить. – Сара!
  - Мисс Пейдж? – Брови Лестера выгнулись помимо воли владельца.
  - Сара! – Блондинка первая подалась вперёд. Она схватила брюнетку за руку, до последнего момента сомневаясь в реальности происходящего.
  Улыбка тронула губы египтолога. Обладательница прямых черных волос положила свою ладонь поверх ладони бывшей коллеги, сжала.
  - Да, Эбби, это я, настоящая я. – Хотелось броситься на шею подруге, обнять всех друзей, позволить себе расплакаться от радости, попросить прощения за то, что не давала о себе знать! Но это непозволительная роскошь. Теперь или, во всяком случае, пока они по разные стороны баррикады. Нельзя разрешить эмоциям взять верх, нельзя позволить переубедить себя, нельзя поддаваться сомнениям. Иначе пойдут прахом труды долгих месяцев, а заодно будущее всех обитателей нашей славной планеты. Однако и враждовать необязательно. – Не техническая иллюзия и не клон.
  Не найдя подходящих слов, блондинка порывисто обняла египтолога, а через мгновение примеру жены последовал Коннор. Беккер тоже не остался на месте. В круговороте объятий, сбивчивых радостных восклицаний и вопросов Сара забылась. Ненадолго.
  - Что ты здесь делаешь?
  Эти слова Беккера, пронизанные и заботой, и удивлением, вернули брюнетку к реальности.
  - Работаю.
  - С Хелен Каттер?..
  - На Хелен Каттер. – Египтолог усмехнулась. – В каком-то смысле. Я её помощник и секретарь.
  Команде понадобилось несколько секунд, чтобы переварить информацию.
  Пейдж усмехнулась снова:
  - Вы ещё не видели нашего пресс-секретаря. Идёмте.
  Обескураженные сотрудники ЦИА скопом побрели за Сарой на второй этаж.
  Ничто уже не могло огорошить представителей Центра сильнее, однако это не значит, что они вовсе потеряли способность поражаться. Когда навстречу им вышла ещё одна молодая женщина, в ней с изумлением узнали Дженни.
  - Мисс Льюис, то есть миссис Миллер, - едва не взвыл глава ЦИА, - ради всего святого, Вы-то как сюда угодили?!
  - Я снова Льюис, Лестер, - преспокойно поведала пиарщица, игнорируя сам вопрос. - Я бы попросила Вас оставить группу захвата в коридоре, у нас не настолько большие кабинеты, чтобы вместить всех желающих. Поверьте, ни оружие, ни грубая сила вам не понадобятся.
  Скорее от ошеломления, чем от согласия просьбу Дженни выполнили.
  Пройдя через приёмную, также являющуюся кабинетом секретаря, Лестер, Беккер, Коннор, Эбби, Мэтт, Эмили и Джесс оказались перед дверью с блестящей табличкой. Прочли ненавистное имя.
  Сара изящно распахнула перед гостями дверь, явив им странно мирное зрелище. За широким рабочим столом, временно переоборудованным в трапезный, Хелен Каттер чинно попивала не то чай, не то кофе вместе с крупным мужчиной крайне интеллигентной наружности. У Лестера пропал дар речи, едва Джеймс признал в сотрапезнике министра… впрочем, не будем говорить, какой именно отрасли. Назовём этого человека просто одним из самых влиятельных министров в стране.
  - Добрый день, - поприветствовала Хелен, ужасая своей нормальностью. – Лестер, рискну показаться невежливой, но я сомневаюсь, что наша беседа получится продуктивной при таком количестве участников. Предлагаю остаться Вам и ещё одному члену команды, выбирайте сами. – Женщина обратилась к Пейдж: - Сделай, пожалуйста, ещё две чашки кофе.
  - Я секретарь, а не официантка.
  Губы Хелен растянулись в лукавой улыбке, наиболее острый дискомфорт от которой ощутил самый высокопоставленный из гостей – и не зря. Каттер кивком указала на соседа по столу.
  - Ты хочешь, чтобы я погнала к кофеварке целого министра? Сара, это непатриотично.
  Все в кабинете отчётливо поняли: если Хелен прикажет, министр помчится готовить кофе, ещё и спросит кому сколько кусков сахара положить.
  Пейдж упёрла руки в бока и помпезно буркнула:
  - Только во имя  Родины. – После чего направилась к выходу из приёмной-кабинета, поскольку кофеварка, прочая утварь и продукты находились в оборудованном под кухню соседнем помещении.
  Поразмыслив несколько мгновений, Беккер отправился за бывшей коллегой, сопровождаемый понимающими взорами коллег нынешних. Хотя один взор сильно одобрительным не был. Принадлежал он Джессике Паркер.
  Хелен присмотрелась к одежде Коннора и Эбби.
  - Неужели у вас сегодня свадьба? А тут такая заварушка, наверное, всё настроение насмарку. – Женщина хихикнула, нисколько не задетая убийственными взглядами, в которых ясно читались пожелания, противоречащие всем принципам гуманности. – Я испортила вам первую брачную ночь? Ради этого стоило жить.

2. Не суди
  - Сара, что происходит?
  - Я делаю кофе, - невозмутимо сообщила брюнетка, доставая из настенного шкафчика две чашки и сахарницу.
  Беккер обхватил запястья египтолога.
  - Сара. – Больше всего ему хотелось задать нелепый вопрос: «Где ты?» Складывалось впечатление, будто молодая женщина мысленно находится далеко от капитана, намеренно старается отстраниться, возвести невидимое ограждение.
  И у неё отлично получалось.
  - Ты спросил, что происходит. – Сара поставила чашки и сахарницу на столешницу, при этом мужчина не отпускал Пейдж, хоть его прикосновения ни в коем случае не были жёсткими или агрессивными. – Давайте я лучше расскажу Вам, что произойдёт, капитан Беккер. – Тёмные глаза сузились, стали холоднее. – Даже после фиаско Бёртона идею о получении энергии из аномалий не оставят в покое. Несколько лет об этом постараются не думать, но настанет момент, когда желание нажиться и легко решить проблемы станет сильнее осторожности, а потом сильнее здравого смысла. Я была в будущем уже после закрытия созданной Филипом аномалии. В лучшую сторону ничего не изменилось. Грядущий мир – по-прежнему безлюдная и бесплодная пустыня, усыпанная развалинами того, что некогда было нашими домами. – Она понимала, что надо сдержаться, да не сумела. Голос из просто твёрдого сделался стальным. – Там практически те же руины, в которых вы меня оставили. – Сара сама ужаснулась этим словам, вздрогнула, поняв, что для Беккера это звучит как самое страшное обвинение.  – Всё нормально. Я знаю, ты ни за что не бросил бы меня там, если б не был уверен, что я уже мертва. Обойдёмся без твоего самобичевания и моих утешительных речей. Меня спасла Хелен, это информация, которую вам всем надо лишь принять, а не раздувать из неё повод для душевных мук.
  Капитан не представлял, что нужно говорить. Чувство вины жгло изнутри, но Сара сейчас точно не настроена принимать извинения.
  - Мне жаль, - всё же сказал Беккер, хрипло и сдавленно.
  - Я знаю, - без злости, но и без нежности вымолвила Сара в ответ.
  - Ты поэтому работаешь с Хелен? – со смутной надеждой предположил мужчина. – Из чувства долга, из благодарности?
  Пейдж решительно тряхнула головой и, поскольку капитан уже отпустил, вернулась к приготовлению кофе.
  - Не поэтому. Я считаю, что шансов предотвратить катастрофу у Хелен больше, чем у ЦИА. Вы подчиняетесь правительству. Хелен намерена сама стать правительством.
  - Не хочу тебя расстраивать, но вряд ли третьесортная партия повлияет на верхушку страны.
  Сара ничуть не обиделась. Она осклабилась:
  - В «третьесортную» партию легче попасть и внутри неё легче занять место руководителя. А на всеобщих выборах она теоретически участвует наравне с партиями-лидерами.
  Беккер приоткрыл рот.
  - Ты имеешь в виду…
  - Хелен собирается пробиться в премьер-министры, мы не делаем из этого тайны.
  - Абсурд!
  - Сейчас – да. Но до выборов в Парламент целых два года. У граждан нашей великой страны ещё полным-полно времени, чтоб узнать Хелен Каттер и сполна одарить своей всенародной любовью. Мы об этом позаботимся, не сомневайся.
  - Кто «мы»? Хелен, ты и Дженни?
  - Именно.
  Военный фыркнул.
  - Ты сама себя слышишь? Опустим мелочи наподобие полной невменяемости Хелен и её смертельной ненависти ко всему человечеству. Но какой из неё выйдёт политик? Никакой!
  - Ошибаешься. Хелен будет классным политиком, который никогда не промямлит, что не в силах что-то сделать из-за несовершенства законодательства. Она будет нести такое, от чего у слушателей зашевелятся волосы на головах и одновременно замрут сердца. Хелен умеет убеждать, в этом ей не откажешь при всём желании. И ни её, ни нас не ограничивают условности, она может себе позволить любые речи и высказывания. Ты не представляешь, скольких политиков, чиновников и прочей высокопоставленной братии мы держим за жабры. – «По той же самой причине вы, ЦИА, для нас не опасны. Ну поднимете суету, ну покричите, ну потребуете ареста Хелен, дальше дело всё равно не зайдёт. И как раз в данный момент Лестер начинает это понимать». – И, кстати, Хелен не ненавидит человечество. – Сара налила воду в емкость, куда были насыпаны кофе и сахар. – Она попросту не питает насчёт него иллюзий. – Включила кофеварку. – Как и я теперь. – Развернувшись на 180 градусов, Пейдж прислонилась поясницей к краю столешницы.  – Особенно «радостно» было узнать, что никто не соизволил даже навестить моих родителей и лично сообщить о моей смерти, проявить элементарное участие. Оказывается, всё, что заслужила моя семья, это официальная телеграмма с сообщением о несчастном случае и сухими, формальными соболезнованиями.
  Беккер сглотнул. Он не раз и не два хотел увидеться с семьёй Сары, но неизменно останавливался, понимая, что не сможет смотреть этим людям в глаза. И уговаривал себя: «Потом, потом, чуть позже, когда будет не так тяжело».
  Он собрался сказать это египтологу, попросить-таки прощения. Брюнетка не дала возможности.
  - Большинство людей в той или иной степени идиоты, - произнесла Пейдж, чтобы не дать капитану удариться в оправдания и извинения, - бестолковые, но и безвредные. В то же время многие достаточно сообразительны, чтобы устать от шаблонной политики, от показушно толерантных лидеров и омерзительно дипломатичных формулировок. Такие люди оценят кандидатуру, называющую вещи своими именами и поступающую без оглядки на правила и традиции.
  Хаос в голове капитана стремительно разрастался и набирал обороты, захватывая и спутывая новые и новые мысли. Перед Беккером словно стоял другой человек – внешне точная копия Сары с абсолютно иным содержанием.
  - Я подвёл тебя. Мы все подвели. Хелен оказалась рядом и по каким-то ей одной известным причинам пришла на помощь. – Капитан потёр переносицу. – С этим не поспоришь, и естественно, что ты чувствуешь за собой долг, но… Сара, это же Хелен Каттер! Она убила Ника, захватывала нас, в том числе тебя, в заложники, бросила Джонсон на растерзание Хищникам…
  - Вот уж чего никогда не прощу Хелен, так это безвременной кончины Кристин Джонсон, - вставила Сара с холодной издёвкой, что, однако, не сбило Беккера.
  - В конце концов, эта женщина собиралась уничтожить человечество целиком! Как ты можешь помогать ей после всего, что она натворила?!
  На лице египтолога не дрогнул ни один мускул.
  - Не суди меня, Беккер. Сколько ты пробыл в будущем в общей сложности? Несколько часов? Сутки? Я провела там не одну неделю. То, чего я насмотрелась, тебе и в кошмарном сне не приснится. Ты многого не знаешь.

___...___

  - Не суди меня, Эбби, ты многого не знаешь. – Дженни посмотрела на бывшую коллегу без вызова и одновременно с решимостью.
  Блондинка понимала: нынче не лучшее время для претензий. Но промолчать было выше её сил, столько эмоций, вопросов и непониманий бурлило в разуме.
  Вместе с начальником в кабинет Каттер зашёл Мэтт, выбранный Лестером как самый хладнокровный сотрудник. Остальные разместились в прихожей, чаще переглядываясь, чем переговариваясь; не понимали, почему Хелен ещё не вывели под конвоем и в наручниках.
  Светловолосые особы стояли чуть поодаль, их слова были неплохо слышны остальным, но дополнительные участники в беседу не приглашались.
  - Что там происходит? – Эбби покосилась на дверь кабинета.
  Дженни нарочито равнодушно пожала плечами.
  - Полагаю, сейчас Лестеру и Мэтту доходчиво объясняют, что поимка Хелен теперь не в их компетенции, и вообще никто не собирается лишать миссис Каттер свободы, а если некто попытается, то навлечёт на себя большие беды.
  - Как ей это удалось?
  - Банально -  шантаж, подкуп, угрозы, запугивания.
  - И ты в этом участвовала?
  - Участвую до сих пор. Я не горжусь, но когда пиар предполагал кристальную честность? Хотя мне самой уже страшно от количества компроматов, которыми я владею.
  Дверь открылась, но явился из-за неё лишь министр. Не глядя на окружающих, он, спешно прошагав через приёмную, ретировался.
  - Видимо, основная часть объяснений миновала, и группа поддержки для убедительности больше не требуется, - констатировала Дженни вслед.
  - Давно ты подружилась с Хелен? – Тон Эбби заметно похолодел.
  Перемена не ускользнула от внимания Льюис, Дженни попробовала убедить себя, что не огорчена.
  - Мы не дружим, мы сотрудничаем. Ей нужен был первоклассный пиарщик, а я таковым и являюсь.
  - Зачем ты ей помогаешь? – недоумевала бывшая Мэйтлэнд.
  Дженни кожей ощущала, что остальные представители Центра отчаянно прислушиваются и жаждут услышать ответ не меньше, чем задавшая вопрос девушка.
  - Чтобы спасти будущее, - лаконично и искренне ответила экс-Миллер.
  - Этим занимаемся мы! – не утерпел Коннор. – Почему ты не вернулась к нам?
  - Моя предыдущая работа в ЦИА, судя по всему, ничего не улучшила. – Если с Эбби Льюис могла хоть попытаться хранить сдержанность, то с Коннором попытки однозначно проваливались. Губы пиарщицы сами собой сложились в мягкую полуулыбку. - Вряд ли второе пришествие что-то бы изменило. И не обижайтесь, но мне сдаётся, у Хелен больше шансов на успех. – От мирного тона смысл слов приятнее не становился.
  - У нас и так всё под контролем, - сгоряча и оттого малость самонадеянно выступила Джесс.
  Дженни даже не стала спорить.
  - Конечно. Особенно силён и нерушим этот контроль был, когда по городу стадами носились динозавры.
  Воцарилось напряжённое безмолвие.
  - Давно ты снова общаешься с Сарой? – поинтересовалась Эбби.
  «С Сарой я как раз не просто общаюсь, а дружу», - могла бы поправить Дженни, да не стала раздражать бывших коллег понапрасну.
  - Полтора года.
  - И за всё время не удосужилась сообщить нам, что она жива?
  - Если Сара сама не стала этого делать, какое право имела я?
  Льюис не то чтобы покривила душой - не стала говорить всего. У Сары была та же причина, что и у самой Дженни. Обе они боялись, что если снова встретятся с друзьями, то не выдержат и бросятся в объятья Центра, опять нырнут в этот омут добрых побуждений, таких милых сердцу, но в итоге бесполезных. Разумеется, Сара первым делом приехала к родителям. А показываться коллегам… бывшим коллегам не рискнула.
  Стало ясно, что если не переменить тему радикально, ссоры не избежать. Но и молчать долго не получится.
  - Отчего ты снова Льюис? – осторожно спросила блондинка.
  - Мы с Майклом развелись. – Обсуждение не слишком воодушевляло, но в данных обстоятельствах было меньшим из зол. Вдобавок, Дженни давно не страдала из-за своего развалившегося брака.– Майкл всё же не оправился после встречи с доисторическими собаками. Он, видите ли, личность творческая, впечатлительная и ранимая. По ночам ему стали сниться хищные ящеры. - Льюис скривила уголок рта. – Можно подумать, это они ворвались на нашу свадьбу. А после того, как по всем каналам показали нашествие настоящих динозавров, мой обожаемый супруг засобирался на курорт лечить расшатанные нервы, попутно умоляя меня о разводе.

___...___

  - Уж не собираетесь ли Вы меня убеждать, что вдруг возлюбили человечество? – саркастично осведомился Лестер, степенно и медленно расхаживая по кабинету. Эта медленность давалась мужчине очень нелегко, хотелось носиться, рычать и пинать стены.
  - Ещё чего, - прыснула Хелен, по-прежнему сидящая за столом. – За что его любить? Безликая серая масса, загадившая планету. – Каттер пренебрежительно поморщилась. – Однако раз уж не получилось избавиться, придётся считать его балластом, неотъемлемым приложением к будущему. Я была бы не против, если б люди поубивали друг друга, - женщина одарила Мэтта усмешкой, тот не отреагировал, хотя слушал определённо не менее внимательно, чем Лестер. – Но они не сделают этого без колоссального ущерба для окружающей среды. Посему развязывать войны тоже не в моих интересах, наоборот, я руками и ногами за мир во всём мире.
  Джеймс взял в руки одну из фоторамок с журнального столика. На снимке красовалась Хелен в обнимку со своими «детишками» – парнем лет двадцати и двумя девчушками помладше. Хоть поездка сюда была экстренной, Коннор по пути успел найти в Интернете официальные сведения о Хелен Каттер. Биографию шатенка себе сочинила шикарную и трогательную (вероятно, не без помощи Льюис), не забыла прибавить детей – ведь примерные матери вызывают уважение, доверие – и мимоходом ловко объяснила свою мнимую смерть участием в программе защиты свидетелей.
  - Милые детишки, - фальшиво заметил Лестер и вернул рамку на место.
  - Знали бы Вы, сколько эти спиногрызы берут за час съёмок.
  Хелен соврала для эффектности. Молодых людей, запечатлённых на снимке и присутствующих на кадрах «домашней семейной хроники», в природе не существовало. Агрегаты, прихваченные из будущего, позволяют создавать шедевральные фото- и видео-подделки совершенно любой сложности даже с нуля, и главное - данное творчество ни один современный эксперт, ни один самый продвинутый прибор не отличит от оригинала. Хелен отказывалась говорить с прессой о своих «кровиночках» подробнее и тем более выставлять их на обозрение – типа не хотела, чтоб её общественная деятельность отразилась на них.
  Вообще, позаимствованные у потомков новинки служили колоссальным подспорьем. Эти вещи не только позволяли корректировать, а то и вовсе творить фотографии или видеозаписи хоть для умиления, хоть для шантажа. Охранно-защитные технологии будущего обеспечивали и ещё неоднократно обеспечат фактически стопроцентный «оберег» от нападений и покушений, Хелен не опасалась угроз любого уровня.
  - И что теперь? – Лестер стремительно развернулся лицом к Каттер. – Станем дружить организациями, сделаемся одной большой сборной по спасению мира?
  - Лучше. Не будем вмешиваться в дела друг друга.
 
3. Главное - не спиться
  Хорошо, что в зрительном зале погасили свет, это освобождало от необходимости вежливо улыбаться и изображать восхищение. У Хелен уже сводило челюсть. Шёл концерт в честь Дня матери, где-то в середине программы Каттер предстояло подняться, толкнуть речь о важности материнства и раздать нескольким многодетным клушам дипломы с подарками. Пока же на сцене выступали дети дошкольного и младшего школьного возраста, затянувшие песню о любви к родительницам. Малышня гнусавила, картавила и отвратительно фальшивила.
  - Этим можно пытать недругов, - сердито прошипела шатенка, доставая тёмноватую маленькую бутылку из пластика. Надпись на этикетке сообщала, что внутри вода, но истине не соответствовала. Хелен представляла, куда шла, и приготовилась заранее.
  Сделав крупный глоток, учёная тихонько ткнула в бок сидящую рядом Льюис, предлагая тоже приложиться к пластиковому горлышку.
  - У меня есть пара мятных конфет на закуску.
  Дженни собралась презрительно отказаться, но тут хор взял особенно высокую и крайне неудачную ноту. Закатив глаза, пиарщица взяла бутылку.
  - Главное - не спиться, - пробормотала Дженни, пригубливая.
  - Не волнуйся, я тебе не позволю. Ты нужна нам с Сарой во всеоружии.

___...___

  После рабочего дня Льюис и Пейдж обычно вместе уходили из здания.
  - Что у тебя сегодня интересного, Дженни?
  - Пара засекреченных телефонных разговоров нашего посла во Франции. А у тебя?
  - Пикантные фотки военного советника и торгового атташе.
  - С любовницами?
  - Друг с другом.
  - Ого, дашь посмотреть?
  - Скину тебе завтра в «Фэйсбуке».

___...___

  - Довольно, я устала. – Хелен прикусила губу,  потеребила волосы под затылком. – Вы здесь льёте воду, переливаете из пустого в порожнее. Мы говорим о преступниках!
  Дело было на ток-шоу, посвящённом преступлениям и наказаниям. Криминальная обстановка в стране (впрочем, как и во всём мире время от времени) ухудшилась - не то чтоб катастрофически, но людям же только дай повод поохать. Как всегда, нашлись идиоты, призывающие войти в положение злоумышленников, понять, пожалеть. Также наличествовали те, кто сетовал на свои связанные руки и на законодательство, не позволяющее давать заслуженно жестокое наказание. Обе категории были идеальными мишенями.
  - Что за манера жалеть тех, кому не жалко других? – продолжала Хелен в меру эмоционально и в меру сдержанно. – Предложите-ка жертвам пожалеть своих мучителей! Сомневаюсь, что если лично на Вас, - она прямо-таки ткнула взглядом в сторонника милосердия, - набросится с ножом убийца, насильник либо ещё какой-нибудь урод, Вам в эту секунду будет дело до его тяжёлого детства или сложного подросткового периода. А Вы, - она перевела взор на другого «соперника», - расскажите пострадавшим, как их истязатели нашли лазейку и избежали наказания на законных основаниях. Наши сегодняшние беседы и к чему не приведут.
  - Вы сейчас говорите о том же, о чём и все мы: нужно что-то менять.
  - Нужно убрать лишнее к дьяволу, и быть жёстче.
  - И что бы Вы предложили? – заинтересовался ведущий, у которого в передаче давно не было столь оживлённых и нестандартных дискуссий.
  - Много чего. Например, я считаю, что педофилов и тех, кто издевается над животными, надо сдавать в клиники и разбирать на донорские органы. Такой закон принесёт нашей стране в сто раз больше пользы, чем все решения правительства за последние полвека. – Хелен не посмеивалась, не опускала глаза. Она говорила серьёзно.
  Собеседники притихли. Зрители в студии прибалдели. А десятки тысяч телезрителей активно кивали и поддакивали.
  - Вы ведь пошутили? – попробовал улыбнуться слегка побледневший ведущий, прикидывая, что ему грозит за такое высказывание в эфире – выволочка или поощрение.
  - Нет.

___...___

  - Слушай, Хелен, а ты не хочешь признаться в нетрадиционной сексуальной ориентации? – невинно хлопая глазами, предложила Дженни, когда трио в кабинете Каттер в очередной раз обмозговывало дальнейшие действия. – Заявишь, что ты лесбиянка и гордишься этим, такое сейчас модно.
  Хелен демонстративно умилённо скуксилась и сладким голоском пропела:
  - Давай я ещё сразу признаюсь, что у меня с кем-то роман. С тобой, допустим.
  Дженни не стушевалась и небрежно промолвила:
  - Тогда это будет выглядеть крайне некорректно и непрофессионально с нашей стороны, всем известно, что романы на работе ни к чему хорошему не приводят.
  - Да, и это единственная преграда на пути к нашему счастью.
  Сара поймала себя на том, что готова непритворно рассмеяться, словно её другом была не только Дженни, но и Хелен. Хелен, из-за которой жизнь Пейдж не раз висела на волоске. С другой стороны, именно Хелен когда-то и не дала этому волоску порваться. Убеждения Каттер противоречили принципам египтолога, и всё же сейчас Сара здесь, на одной стороне с женщиной, которую некогда считала воплощением зла и сумасшествия. И цель у них общая, одна на всех трёх, таких разных.
  - Должна огорчить, у тебя есть конкурент, - поведала Дженни шатенке.
  - Кто она?
  - Он. Помнишь, на прошлой неделе в Парламент приезжала делегация американских сенаторов? Тот, который Гэбриэл Ларс, очень усердно приставал ко мне, даже предлагал руку и сердце.
  - В первый же день знакомства? Какой пылкий сенатор, однако. Ты хотя бы помучила его, обещала подумать?
  - Не стала, сразу объявила, что моё сердце принадлежит другому человеку. Теперь в случае чего скажу, что тебе.
  - Только не жди от меня официального предложения, - картинно предупредила Каттер. – Я ещё не созрела для столь серьёзных отношений.
  - Обойдусь, - не расстроилась Дженни. – Мне вчера поступило предложение поинтереснее. – Молодая женщина взяла свой сотовый телефон и нажала на несколько кнопок, чтоб показать СМС-сообщение. – Вы не забыли того парня из комиссии по программам здравоохранения?
  - Который собирался мухлевать с оборудованием и приторговывать налево? – Сара мысленно воспроизвела парочку аудио- и видеозаписей, полученных не самым законным путём. – Мы ведь его прижали.
  - Да, потому-то он и предложил мне откуп. Полюбуйтесь. – Пиарщица протянула телефон палеонтологу, ближе к которой стояла.
  Хелен взглянула на сумму в сообщении, присвистнула и передала агрегат Саре.
  Увидев набор цифр, египтолог округла глаза.
  - Дженни, к чёрту Ларса, за такие деньги я сама на тебе женюсь!
  - Возвращаемся к теме секс-меньшинств и романов на работе? – поддела Каттер.

___...___

  Когда руководитель партии независимости Соединённого королевства, по непонятным друзьям и соратникам причинам, решил уйти с должности и вообще навсегда покончить с политикой, переквалифицировавшись в фермера-овощевода, Хелен, автоматические сделавшаяся главой, не стала менять кабинет. Женщина успела привыкнуть к помещению, да и суета с переносом вещей восторга в душе не вызывала.
  - Завтра ты участвуешь сразу в двух проверочных рейдах, - стоящая подле рабочего стола начальницы Сара сверилась с расписанием. – В десять утра – по коммунальным жалобам.
  - В подвалы я больше не полезу, - категорично оповестила Каттер, в памяти коей ещё были свежи воспоминания о предыдущей коммунальной проверке.
  Различные рейды проводились более или менее регулярно, дабы показать народу, что политикам заботы граждан не чужды и проблемы простых людей известны не понаслышке. Это не было изобретением какой-то одной партии, наоборот – таким образом рвались показать себя практически все политические «конфессии».
  - Может, и не придётся, - для галочки как бы утешила Пейдж. И вернулась к делу. – Второй рейд - по городским медицинским службам, запланированы беседы с руководителями…
  - А то эти руководители могут сказать что-то новое, - раздражённо прервала шатенка, откинувшись на спинку стула. – «У нас проблем нет». «А у пациентов?» «А пациенты не наша проблема».
  Брюнетка хохотнула.
  - Они такого не скажут, но импровизация определённо была хороша.
  - Я тронута. Настолько, что сделаю ответный реверанс. Мне понравились твои наброски для пятничной речи. Отличная работа, Сара.
  Речи для Хелен никогда не писались в полном смысле данного термина, учёная считала ниже своего достоинства заучивать заранее обтёсанные тексты и этим вытравлять живость. Каттер, Льюис и Пейдж (иногда по отдельности, иногда все вместе, иногда в разных комбинациях) обычно лишь набрасывали план – выискивали и придумывали несколько особенно интересных тезисов. С дальнейшим процессом палеонтолог великолепно справлялась сама.
  Египтолог ухмыльнулась. Чистовой вариант наброска как раз был у неё перед глазами - среди прочих документов в открытой папке. Зачем-то (наверное, больше для веселья) молодая женщина указала авторство. «Сара Пейдж», - значилось в правом углу страницы. Сейчас, покусав колпачок ручки, брюнетка приписала ниже в скобках: «Памяти моей веры в людей посвящается».

___...___

  А Сара могла бы стать актрисой. Во всяком случае, на экране она смотрелась очень органично, Беккер не единожды имел возможность убедиться в этом. Конечно, в соответствующих передачах или репортажах главным действующим лицом являлась Хелен Каттер (и капитан вынужден был признать, что со стороны шатенка видится достоверной, искренней, надёжной; какой талант, оказывается, погибал, растрачиваясь впустую на всяких клонов и бесплодные попытки вычеркнуть человечество из истории). Но и египтолог не столь редко попадала в кадр, пускай ненадолго.
  Беккеру нравилось на неё смотреть. Можно было представить, что это прежняя Сара, тем более, внешне молодая женщина не переменилась, даже причёска осталась такой же. Брюнетка на экране порой пленительно улыбалась, и тогда военному казалось невозможным, что в сердце Сары впрямь поселилось то циничное равнодушие, которым она огорошила капитана. А вдруг он действительно ошибся, неправильно истолковал, неверно понял?..

4. Джон Каттер
  Автоколонна с британскими военными в Афганистане попала под обстрел, никто не выжил. С точки зрения масс-медиа это было событием средней интересности, солдаты в опасных дальних странах гибнут периодически. Поэтому сразу несколько СМИ обратились к Каттер с просьбой о комментариях – знали, что Хелен уж если прокомментирует так прокомментирует.
  По дороге к актовому залу, на сегодняшнее утро превращённому в пресс-центр, Дженни вдруг остановила учёную. Кроме них поблизости никого не было
  - Подожди. Чуть не забыла. – С каменным лицом Льюис извлекла из сумочки и «развернула» карманный нож.
  Палеонтолог бесстрастно подняла бровь.
  - Я должна прилюдно вскрыть себе вены?
  - С удовольствием бы на это посмотрела, но нет, - всё столь же «эмоционально» выдала пиарщица, вытаскивая луковицу, которая тут же была надрезана и поднесена к лицу политика. – Натуральные слёзы пригодятся.
  Лук попался забористый, глаза Хелен отреагировали моментально.
  - И для закрепления, - провозгласила Дженни, вынимая флакон с духами.
  - У меня аллергия на эти ду…
  Пшик!
  - Я в курсе. – Пшик, пшик! – Зато эффект продержатся дольше.
  Вскоре Хелен стояла за деревянной кафедрой на небольшом возвышении, по другую сторону которого в ожидании громких слов и нестандартных речей временно притихла сборная журналистов. Здесь были операторы, фотографы, корреспонденты с диктофонами, с блокнотами и ручками. Праведно-жёсткое выражение лица Каттер приготовила и надела заранее, теперь смотрела на всех глазами, в которых ярче патриотического негодования сверкали только невыплаканные слёзы.
  - Можем начинать, - скомандовала Дженни журналистам. Она отошла вбок, укрывшись за распахнутой дверью запасного выхода, где уже поджидали Сара и глава службы охраны, приглашённый на тот маловероятный случай если что-то выйдет из-под контроля.
  Хелен провела рукой по волосам, пропустив через пальцы широкую прядь, подняла подбородок повыше.
  - Всем добрый день… – Оборвав свои же слова, женщина сомкнула губы на миг. – Нет, это ложь. Такой день не может быть добрым. Прежде всего, я хочу и должна выразить свои искренние соболезнования родным и близким погибших. – Шатенка вперилась взглядом в объектив одной из видеокамер, проникновенно, будто впрямь обращалась непосредственно к семьям несчастных. От «лукового» раздражения не осталось следа, но из-за треклятых духов глаза жгло, а в горле нещадно першило. – Это банальные, стандартные, обшарпанные слова, извините. Но я не знаю, как и что ещё сказать, чтобы не сделать больнее людям, которые без того сейчас переживают худшие моменты в своей жизни. – Секундная пауза. – Держитесь. Мысленно я с вами, как и другие британцы. – Хелен сглотнула, сознавая, что по щеке бежит слеза. Лишь бы тушь сильно не потекла. – Не сомневаюсь, что многих ныне мучает вопрос: что эти ребята вообще там делали? Я тоже не понимаю. Кто-нибудь мне ответит? О да, нам скажут, что они защищали Родину. – Женщина кашлянула. Это не помогло, с каждой секундой нарастал эффект «сухого песка» в горле. Да и веки, кажется, распускают. Чёртова Льюис и её духи! – Но вдумайтесь… - Всхлип. Чудесно, теперь и в носу щекочет! – Объясните мне и самим себе, как можно защищать свою Родину, находясь в другой части света? На нас что, нападает Афганистан? Я вас уверяю, совершеннейшему большинству его жителей на нас глубоко наплевать. Это нестрашно – когда одному народу плевать на другой. Жутко другое: на нас наплевать нашим же правителям! – Снова привелось хлюпнуть носом. И ведь платка под рукой нет! Почему она не предусмотрела этого раньше? А журналисты картинке порадуются, им важна именно зрелищность. – Иначе как они могут отправлять своих соотечественников гибнуть непонятно во имя чего?! И не рассказывайте мне о террористических угрозах, это не причина, а следствие. – Хелен закашляла, в панике понимая, что начинает задыхаться. Наблюдатели же решат, что она либо истеричка, либо отвратительно переигрывает. Журналисты, зрители, потенциальные избиратели – все будут высмеивать эдакую театральность. Если не взять себя в руки – прощай, политическая карьера. Увы, легче решить, чем осуществить. Хелен сделала трудный, дрожащий вдох. Дышать стало сложнее, но женщина упрямо боролась со сдавливающим спазмом. – Верховные руководители… ник… никог… Никогда не пошлют туда своих… родных… - Сдерживаемый дотоле кашель прорвался наружу, едва не разорвав грудную клетку. – Они отправят в мясорубку наших братьев, наших мужей, наших… наших детей! – Всё. Она больше не могла. Хелен вынуждена была надавить ладонью на грудь, зажмуриться и глубоко, судорожно вдыхать и шумно выдыхать. От недостатка кислорода кружилась голова, шатенке пришлось опуститься, присесть на корточки.
  Цензурных мыслей в эту минуту на ум не приходило. Каттер так и видела, как газеты и телеканалы дружно объявляют её худшей актрисой года. Рыдала-то Хелен очень убедительно, за такую сцену не стыдно и «Оскар» выдать, однако любой мало-мальски нормальный человек поймёт, что невозможно искренне так плакать без веской причины. А обида за Родину подходящей причиной вряд ли является.
  За неимением альтернативы Хелен продолжила плакать, закрывая лицо руками.
  Подбежавшие Сара и Дженни помогли учёной подняться. Пейдж увела шатенку всё в то же боковое «укрытие», притворно нашёптывая что-то успокаивающее. Льюис встала за кафедру, мысленно ругая себя. Переборщила с духами! И теперь по её вине будет перечёркнуто больше года тяжёлой, кропотливой работы! Катастрофа!
  Чёрта с два! Дженни не допустит, чтоб столько трудов, ухищрений, планов и бессонных ночей пошло насмарку! Надо лишь опять что-нибудь придумать. Быстро.
  - Прошу прощения, коллеги, - проговорила пресс-секретарь, украдкой посматривая туда, где под прикрытием дверной створки Сара, непостижимым образом уже успевшая раздобыть салфетки и блюдце с водой, промывала Хелен глаза. Между делом египтолог умудрилась запихать в Каттер несколько противоаллергических таблеток, которые держала при себе из-за своей обострённой весенней реакции на цветочную пыльцу. – Вижу, что вы в недоумении. – Ага, а некоторые начинают самодовольно скалиться. Ещё увидим, кто кого. – Полагаю, я должна объяснить поведение миссис Каттер, хотя она не давала мне таких полномочий.
  Сара и Хелен оцепенели, уставившись на Льюис со страхом и интересом одновременно.
  Дженни быстро облизнула губы.
  - Дело в том, что для неё это не просто событие, а личная трагедия, которую не хотелось делать достоянием общественности. Миссис Каттер переоценила свои силы. – Льюис выдержала крохотную, однако невероятную по своей драматичности паузу, послав яркий извиняющийся взгляд туда, где, как все понимали (но не видели), находилась политик. – Джон Каттер, старший сын Хелен, был среди тех, кто погиб при обстреле автоколонны.
  Египтолог и палеонтолог синхронно разинули рты. Каттер энергично повертела пальцем у виска.
  После мимолётного затишья толпа журналистов загалдела, десятки вопросов подобно взрывам снарядов слились в единый гул. Щёлкали фотоаппараты, с пугающей интенсивностью сверкали вспышки.
  - Больше никаких комментариев, - заявила Льюис, понимая: предстоит продумать слишком много деталей и нельзя дальше полагаться на экспромт.
  Также она понимала, что случайно наткнулась на, образно выражаясь, золотую жилу. В одном из относительно давних интервью Хелен обмолвилась, что её сын в детстве мечтал быть военным, и впоследствии ни разу не говорилось, что мечта не сбылась. Кто проболтается или докажет, что какого-нибудь рядового или сержанта Джона Каттера не было в той автоколонне? Никто, если правильно обставить дело и позаботиться о нюансах.
  Журналисты, наконец, хлынули за условную черту, дабы вновь узреть политика-палеонтолога. Вопросы, галдёж, фотовспышки расцвели с новой силой. Хелен рыдала на плече Сары. Безукоризненно возмутившаяся брюнетка гневно выкрикнула корреспондентам, что у них нет сердца, и, приобнимая, увела начальницу прочь, а охранники перекрыли прессе дальнейший путь.
  Что теперь? Теперь Хелен надо на месяц-другой спровадить в клинику, специализирующуюся на психологической помощи жертвам душевных травм, нервных срывов. И посадить на жёсткую диету. Параллельно дать просочиться информации о похоронах Джона, панихиде. Вероятно, придётся состряпать пару фото, которые и самых бесчувственных сограждан заставят вздрогнуть. Эти фотографии необходимо правильно подать, придумать некоего сволочного папарацци, который не постеснялся нажиться на несчастье бедной матери.
  Через пару месяцев Хелен, исхудавшая, осунувшаяся, снова покажется миру, сдержанно поблагодарит всех за поддержку, за сочувствие, пустит слезу-другую и начнёт постепенно, потихоньку возвращаться к делам. Главное - не переборщить и не набирать обороты чересчур стремительно. Нужна естественность, правдоподобность.
  До выборов год с лишним. Если верно всё рассчитать, к следующему лету популярность Хелен Каттер среди простого народа взовьётся до небес.

___...___

  «Беккер», - прочла Сара на экране своего мобильного телефона, заливавшегося трелью
  - Откуда ты взял мой новый номер? – Вопрос не блестящий. Сам военный вполне мог поинтересоваться, откуда Пейдж знает, что звонит именно он.
  Капитану было не до того.
  Сперва египтологу по ушам ударило фантастически выразительное молчание, пропитанное суровостью. Брюнетка живо представила, как военный, насупившись, люто смотрит куда-то, предназначая свой взгляд собеседнице. Она не удивилась бы, начни мужчина орать, но он спокойно, едва ли не по слогам, отчеканил:
  - Это были живые люди. Им было страшно и больно. У них были семьи, которые сейчас убиты горем. Вы посмеялись над страданиями настоящих матерей – над тем, чего никогда не понимали и не поймёте. С большей гадостью мне не приходилось сталкиваться. Я был о вас лучшего мнения, даже о Хелен, не говоря уже про тебя. – И капитан обрубил связь.

5. День выборов
  Беккер был далёк от политики настолько, насколько это возможно для военного, работающего в подведомственном правительству учреждении. Он редко всерьёз задумывался о выборах в целом и уж тем более о роли голоса каждого отдельного избирателя. Но сегодня у капитала было такое ощущение, словно он единолично понесёт ответственность за результаты всеобщих выборов в Парламент. Логика напоминала: эй, кроме тебя в Великобритании ещё десятки миллионов людей, твой голос сам по себе ничего не решит. Но сердце наливалось тяжестью.
  Оставшись наедине с не заполненным бюллетенем, брюнет долго и дотошно изучал лист строгим взором; казалось, ещё чуть-чуть и бумага покраснеет.
  Проголосовать за Хелен Каттер значит проголосовать за Партию независимости, проголосовать за Партию независимости значит проголосовать за Хелен Каттер. Беккер шёл на выборы с твёрдой решимостью поставить крестик в любой другой графе. Но…
  Когда у военного зашёл разговор о политике с Куинном, в прошлом месяце возвратившимся из дебрей истории, Денни грустно усмехнулся: «А знаешь, что самое противное? Я собираюсь проголосовать за Каттер». Капитан, наверное, врезал бы коллеге, будь шок менее острым. Бывший полицейский прекрасно угадал мысли друга. «Самому противно, поверь. Мало того, что ненавижу Хелен, так и эту партию саму по себе терпеть не могу». «Тогда что за ересь ты тут несёшь?!» Денни вздохнул. Помолчал. Потом, наконец, проговорил: «Я помню, как Хелен собиралась уничтожить человечество. Помню, как стоял и пытался её переубедить. Сказал, что, если люди исчезнут, не станет и её самой. А она ответила, что ей всё равно. Она не врала. Она была безумной, но честной. Полной решимости». «Сумасшедшей». «Пожалуй. А вот образцом здравого смысла и логики, насколько я понял, можно назвать Филипа Бёртона. И что? Мы с тобой оба бывали в будущем, к которому он крепко приложил руку. Мир умертвили, то есть умертвят не сумасшедшие; это сделают вменяемые, расчётливые, жадные и наделённые властью поганцы, до которых нам не добраться. Чтоб бороться с такими, определённо надо быть шалым. Хелен нравится мне не больше, чем тебе, но лучше уж она, чем конец света».
  Капитан трижды перечитал бюллетень, непонятно зачем. В итоге с ненавистью черкнул крест напротив имени Хелен Каттер.
  Едва брюнет вышел на улицу, ожил его мобильный телефон. Звонила Сара. Она спросила, исполнил ли уже Беккер свой гражданский долг и, если да, то не согласится ли встретиться с ней хотя бы на несколько минут.

___...___

  - По телефону у тебя был взволнованный голос, - отметил капитан, присаживаясь напротив Пейдж за столиком уличного кафе.
  - Я боялась, что циничный, - рассеянно призналась брюнетка, покручивая между пальцами зубочистку, не извлечённую из упаковки.
  За минувший год с лишним военный и египтолог не общались по-настоящему, лишь изредка, случайно столкнувшись, обменивались нейтральными фразами. Сейчас обоим из-за этого вдруг стало обиднее, чем когда-либо раньше.
  - Разве цинизм ещё не стал для тебя нормой? – Беккер выразительно глянул на секретаря Хелен. Он хотел бы злиться на Сару, да не мог, и из-за этого злился на себя.
  А Сара сегодня, как специально, была какая-то… какая-то особенно прежняя. Мужчина отчаянно и тщетно пытался уловить разницу между нынешней собеседницей и той жизнерадостной, дружелюбной красавицей, которую некогда повстречал в Британском музее. Которую дружески журил за потерянный пропуск. С которой, смеясь, обсуждал рабочие казусы.
  - Скорее, необходимой привычкой. – Пейдж бегло поправила прилегающую к лицу смоляную прядь. Распущенные гладкие волосы завораживающе блестели в свете летнего солнца. Женщина облизнула пересохшие губы. – Хилари, я… - Она не заметила, или сделала вид, что не заметила, как он легонько вздрогнул от обращения. Сара ни разу не назвала капитана по первому имени с момента своего официального возвращения в мир живых. Брюнетка и прежде данным обращением не увлекалась, и всё же порой оно проскальзывало. Военный успел забыть, как его имя звучало из её уст. – Я должна объясниться, расставить точки над «i». Я сделала всё от меня зависящее, всё, что можно и нужно. Дженни и Хелен тоже. Теперь уже в любом случае ничего не переделать и ничего не изменить. И это хорошо. – Египтолог примолкла, силясь обуздать беспорядочно скачущие мысли – остатки стройной речи, которую Пейдж собиралась произнести перед капитаном. – Я не хочу, чтоб ты думал, будто мне безразлично… Будто я не ценю нашу дружбу, будто мне наплевать на тебя и на других ребят. Будто мне не жаль тех погибших в Афганистане и их родных. Хочешь верь, хочешь нет, но тогда всё получилось случайно, мы не собирались использовать эту трагедию. – «Не собирались использовать таким образом», - добавила секретарь про себя.
  Ей до сих пор иногда снились павшие военные и их семьи, смотрящие на неё с укором. Совесть Дженни тоже принялась за хозяйку, едва унялся адреналин после экстремальной импровизации. На встрече с родными настоящих погибших пиарщицу начало потряхивать, Льюис вынуждена была уйти, сославшись на плохое самочувствие.
  Брюнетка посмотрела на мужчину пристально, искренне.
  - Прошу тебя, не думай, что мне нравится грязь, с которой смешана политика, что мне доставляют  удовольствие козни. Не думай, что мне никого и ничего не жаль. Я не хочу, чтобы ты считал меня бездушной и бессердечной стервой.
  Капитан молчал ровно секунду. К своему удивлению, он прекрасно осознавал, что конкретно хочет ответить.
  - Я никогда тебя такой не считал. Именно поэтому мне и было так горько смотреть на то, что ты делаешь.
  Сара на пару мгновений опустила голову, но тут же вновь взглянула на капитана.
  - По-твоему, это были ужасные поступки?
  - Нет, - цокнул языком брюнет, опять удивив самого себя. – С твоей точки зрения это были необходимые поступки.
  - А с твоей?
  - А с моей… Не мне судить. Ты никого не убила. У нас одна цель. И если ЦИА не сможет спасти мир, Хелен имеет право попытаться. Она уже сделала минимум одну вещь, за которую я всегда буду благодарен.
  - Какую? – удивилась Сара.
  - Неужели не догадываешься? – Губы капитана чуть растянулись. – Спасла тебя.
  Действительно, могла бы сообразить.
  Сара улыбнулась, но улыбка не продержалась долго. Возникла тягучая пауза.
  Египтолог попробовала реанимировать беседу:
  - Я виделась с Денни недавно.
  - Он рассказывал.
  Вновь молчание.
  Сейчас он уйдёт, думала Сара. Встанет и уйдёт. Скажет что-нибудь вежливое напоследок, повернётся, зашагает прочь. И скоро не то чтобы забудет о ней, а поставит в ряды прочих знакомых, некогда бывших более или менее близкими друзьями.
  К горлу подступил ком. Господи, да с чего вдруг?!
  Почему Хилари тянет? Почему не покончит с этим одним махом?!
  - Ты делала заказ?
  - Что? – встрепенулась брюнетка. Карие глаза расширились столь удивлённо, словно капитан потребовал своими словами пересказать теорию относительности. – Нет, я попросила разрешения просто посидеть здесь, официантка не возражала.
  Военный покивал и глянул почти заговорщически.
  - Лично я порядком проголодался. Может, всё-таки пообедаем?

6. Боже, храни Королеву!
  Победила Партия независимости Соединённого королевства, и ни единому человеку даже в голову не пришло, что премьер-министром могут назначить кого-то кроме Каттер.
  В день официального вступления в должность Хелен поначалу собиралась отложить церемонию с участием самой Королевы, чтобы сперва выступить перед народом, обозначить, так сказать, свои демократические приоритеты. Но потом подумала, что пока не может себе позволить такого плевка в лицо монархии. Однако от речи в Парламенте шатенка отказалась. «Члены Парламента будут видеть меня ближайшие несколько лет практически каждый день, мы ещё успеем наговориться и насмотреться друг на друга». Главная речь нового премьер-министра должна была прозвучать в Гайд-парке, где по такому случаю оборудовали колоссальную сцену. По всему городу происходящее отображали огромные экраны, событию предстояло транслироваться в прямом эфире телеканалами, радиостанциями, интернет-порталами.
  Толпа в парке начала собираться задолго до наступления вечера. Некоторые же сторонники подтянулись к Вестминстерскому дворцу, чтобы увидеть, как Каттер выходит – впервые появляется на публике в новой должности. Это было не совсем то место, где можно стоять вплотную к дверям, люди находились на определённом расстоянии, что ничуть не убавляло их энтузиазма.
  А Беккер почему-то не сомневался: парадным выходом Хелен не воспользуется, она обставит своё появление эффектнее. Догадка подтвердилась - Сара по телефону сказала, что они уже не во Дворце, а на полпути к парку, остановились для последней проверки и подготовки.
  Данная подготовка почти завершилась к моменту, когда подоспел капитан. Так забавно – трудно было обратить внимание на эту небольшую компанию, абсолютно ничём не выделяющуюся. Подумаешь, стоят и болтают у припаркованной возле обочины обыкновенной машины несколько женщин. Они даже одеты повседневно! На Дженни терракотовое платье с тонким красным поясом, на Саре – тёмные брюки и облегающая белая водолазка, на Хелен – тёмно-синий костюм, состоящий из классической юбки и легкого пиджака, под коим виднеется чёрная блузка с высоким воротом.
  - Демонстрируете близость к народу?
  - Ты, как представитель народа, польщён? – На лице Каттер появилась фирменная улыбка, выражающая что угодно, только не нежность.
  - Я, как представитель народа, ожидал чего-то поинтереснее.
  - Наподобие платья, расшитого перьями и бриллиантами? – вступила Пейдж.
  - И чтоб на сцене приветственную песню исполнили, держась за руки, Элтон Джон и Кончита Вурст? – подхватила Дженни.
  - А я появлюсь верхом на индийском слоне в золотых блёстках? – переняла эстафету политик.
  - Ну и фантазия у Вас, капитан, - смеясь, резюмировала египтолог.
  Это были подковырки, однако подковырки не агрессивные, а практически дружеские. В Саре и Дженни Беккер больше не видел искусственного холода, имелась ирония, но не злобный юмор.
  - Вообще-то поначалу всё так и планировалось, - хихикнула Дженни. – Но бюджет пришлось урезать.
  - И в результате Хелен поедет в Гайд-парк на велосипеде? – поёрничал брюнет.
  - Ты почти угадал, - пояснила Пейдж. И кивнула на авто. – Эта повозка не далеко ушла от велосипеда.
  - Не преувеличивай, Сара. – Дженни пригладила собранные в высокий хвост волосы. – Машина среднего класса, граждане умилятся.
  - Кстати, пора уже расписать народу в красках, как я поведу его к светлому будущему. - Каттер направилась обратно к автомобилю.
  - Постой! – выпалил Беккер.
  Измышления капитана уже не единожды произносили оппоненты и соперники шатенки. Слова были разумными, справедливыми, острыми; но палеонтолог давала людям то, чего тем так не хватало, - интерес.
  Военный хотел бросить в лицо Каттер накипевшие обвинения, начиная с нелепой речи о военных в Афганистане.
  - Считаешь, ты победила и можешь творить что заблагорассудится?! – Капитан схватил Каттер под локоть, заставив развернуться.
  - Хилари. - Дальше обращения дело не зашло. Брюнетка не знала, что предпринять.
  Хотя, больше ничего и не было нужно. Одно-единственное слово погасило гнев капитана. Остался запал и гора претензий к Хелен, которые Беккер непременно выскажет – только не сейчас. Резко расхотелось устраивать сцену при Саре.
  - Так, брейк. – Дженни, ненавязчиво упёршись одной ладонью в грудь капитана, а другой – в бок Хелен, заставила начинающих спорщиков сделать по шагу назад. – Разойдитесь. Нам впрямь уже нужно ехать. – Что-то заставило пиарщицу обернуться и спросить подругу: - Сара, ты с нами?
  - Вряд ли я вам сильно понадоблюсь. У меня побаливает голова, я бы хотела пройтись – прибуду попозже, если нет возражений.
  Дженни и Хелен забрались в машину. Беккер по умолчанию остался с Сарой.
  Глядя вслед удаляющемуся автомобилю, нынешний сотрудник ЦИА представил себе прибытие премьер-министра в Гайд-парк, обращение к собравшимся…  Боже, храни Королеву. Нелегко придётся старушке с такой предводительницей правительства. Страну ждут перемены.
  - Что теперь будет?
  Сара сразу поняла, о чём именно он спрашивал. Не о грандиозном мероприятии. Не о ближайших планах Каттер. Интерес военного был куда более обширным, как и неуверенность.
  Молодая женщина пожала плечами.
  - Я не знаю. Но могу сказать тебе, чего точно не будет. Не будет энергетических программ, основанных на использовании аномалий. Не будет катастрофы, не будет выжженного будущего. Этого мало?
  Это было достаточно. Однако…
  - А что станет с нами, со всеми нами при таком правителе, как Хелен? Эти разговоры о донорских органах…
  - Почему нет?
  - А если кого-то ложно обвинят? Ошибаться могут и полицейские, и суды, и присяжные, и детекторы лжи… - Какими словами описать тот кошмарный кавардак, которым грозит обернуться будущее?!
  - Хилари, расслабься. – Сара не перешла на панибратство, она просто говорила спокойно и успокаивающе. – Я сказала: «Почему нет?», а не: «Однозначно да».

___...___

  Кажется, сегодня ночью бурлил весь Лондон, и Беккер не поручился бы, что гуляния не проходят в других городах страны. То и дело попадались радостные компании. Правда, разок военный и египтолог наткнулись на оппозицию – несколько десятков человек расхаживали с плакатами, пестрящими гневными надписями в адрес нового премьер-министра. Капитану особенно понравился лозунг: «Хелен Каттер – новый Гитлер!» В хорошем уличном освещении Сара тоже разглядела данное словотворчество.
  - Не переживай, - египтолог подмигнула брюнету, когда они пошли дальше вдоль улицы. – Я тебе ручаюсь, Хелен не будет заниматься такой ерундой.
  - Очень надеюсь. – «И даже уверен…»
  Основная масса людских потоков так или иначе двигалась в сторону Гайд-парка, Сара с Беккером не пытались противиться этому направлению.
  - Как дела у ребят в ЦИА? – Египтолог засунула ладони в задние карманы брюк. Это было больше похоже на жест неловкого, стесняющегося подростка, а не взрослой женщины.
  - Неплохо, - Беккер тепло глянул на собеседницу. Смуглое лицо частично скрывалось полумраком, но капитан и так знал каждую чёрточку. – Денни передавал тебе привет, остальные тоже. Эбби не раз хотела позвонить, предложить пообедать вместе.
  - Почему же не позвонила? – У Сары в мыслях не было обвинять кого-то, она лишь хотела знать.
  - Наверно, по той же причине, по которой не звонила ты сама.
  Губы египтолога тронула слабая улыбка.
  - Я очень хочу повидаться с Эбби и не только с ней.
  - Я передам. Они будут рады.
  Вынув руки из карманов, Сара зябко поёжилась. Ближе к полуночи несколько похолодало.
  Капитан снял тёмную рубашку, оставшись в футболке, и заботливо накинул свою вещь на брюнетку. Пейдж удивлённо вздрогнула, но возражать не стала.
  - Спасибо…
  - Не за что. – Его руки всё ещё были на плечах Сары.
  Пара приостановилась.
  - Ты сам не замёрзнешь? – зачарованно пробормотала египтолог, глядя в светлые глаза брюнета.
  - Нет… - медленно произнёс Беккер. В обычном состоянии он бы не преминул заметить, что по-настоящему мёрзнуть ему доводилось в более экстремальных ситуациях,  на службе всякое бывало...
  Ладонь мужчины, спустившись по плечу и предплечью Пейдж, крепко обхватила ладонь брюнетки.

___...___

  Ну вот, можно расслабиться. Ненадолго, конечно, но всё-таки.
  Стоя неподалёку от громадной сцены, Дженни взирала на бескрайнее людское море, берега которого терялись в ночи. Похоже, все довольны.
  Иногда пиарщица поражалась: как она позволила втянуть себя в эту гигантскую авантюру, одну из самых непредсказуемых в истории? Однако Льюис твёрдо знала, ради чего это делает. «Ради будущего» - красивая, но размытая формулировка. Дженни делала это ради всех, кого любит, ради тех, кто не заслуживал ни смерти, ни жизни в ядовитом гибнущем мире. И если пришлось стать жёстче, прохладнее и циничнее, то, во-первых, только на работе, а, во-вторых, такая цена вполне справедлива.
  Музыка била все рекорды громкости. На сцене выступала известная группа, исполняющая одну из лучших своих композиций. Участников в концерте будет ещё много, веселье продлится до утра. Хелен не стала мучить «паству» долгой речью; сей факт, впрочем, не значит, что слова палеонтолога были лишены воодушевления; и уж, само собой, остроумия с юмором тоже хватало.
  Интересно, где ребята из ЦИА? Беккер-то с Сарой. А что делают остальные - пришли сюда или смотрят трансляцию на расстоянии? Как бы Дженни хотела видеть их лица, когда автомобиль с Хелен остановился неподалёку от сцены и учёная вышла в сопровождении начальника службы охраны. Мужчина прошёл с шатенкой весь путь до подмостков, держась ближе, чем полагается простому охраннику. Помог подняться по лестнице и на секунду задержал руку Каттер в своей руке, когда премьер-министр достигла верхней ступеньки. Хелен повернулась к нему, ласково улыбнулась. Обладатель светло-каштановых волос и ярко-голубых глаз улыбнулся в ответ, весело прошептал что-то и отошёл, спустившись вниз.
  Теперь Каттер находилась в нескольких метрах от Дженни и разговаривала со своим главным охранником, укутанная в его летнюю куртку. Наверняка двое, как обычно, в шутку переругиваются и с удовольствием язвят в адрес друг друга – один из их любимейших стилей общения.
  Льюис снова посмотрела на сцену, на переполненный подёргивающимися в танце людьми парк и удовлетворённо выдохнула. Будет новый день, новые хлопоты. Но сейчас она имеет полное право отдохнуть.
  Пиарщица расцвела, когда некто, подошедший сзади, обнял её за талию и, поцеловав в скулу, опустил подбородок на плечо молодой женщины.
  - Отличная работа, Дженни Льюис.
  Не оглядываясь, пресс-секретарь запустила пальцы в короткую шевелюру мужчины, взъерошив  и без того топорщащуюся светлую чёлку.
  - Благодарю за комплимент, профессор.

Конец
(27 ноября – 21 декабря 2014 г.)

Отредактировано Б.Е.С. (2014-12-21 16:16:16)