Для нас обоих
- …Прости меня.

Китти ушам своим не поверила. Простить его? Ей стоит просить прощения у него, а не наоборот. Этот человек на смертном одре (смертный одр – от такой мысли она чувствовала себя вконец потерянной), и он не должен никого ни о чём просить.

«Уж точно не меня». Это ей стоит умолять его.

Она осторожно прикоснулась к щеке мужа, горячей и влажной.

- Нечего прощать.

Его синие глаза на миг сосредоточились на её глазах, живые, ясные. «Он слышал меня. Я знаю, слышал».

Во всяком случае, она молилась, чтоб это было так. Потом он стал неподвижным, совершенно неподвижным, и сердце Китти содрогнулось.

Но это длилось лишь мгновение. Страх, заключивший Китти в свои ледяные объятья, исчез, когда Уолтер моргнул, синие глаза снова поймали её взгляд и сосредоточились на нём. Когда Уолтер заговорил, его голос казался сильнее:

- Нам за многое надо просить друг у друга прощения. Но… - Его рука, подрагивающая от очередной холерной судороги, потянулась к Китти и остановилась на её животе. – Думаю, надо считать это чистым листом, новым началом. Для нас обоих, Китти.

«Он назвал меня Китти». Она сморгнула слёзы. Он так давно не называл её по имени.

- Для нас обоих, - согласилась она, без памяти счастливая оттого, что холера не забрала его. Китти видела могилы вдоль реки. Сотни могил, свежевскопанную землю и разметки, очередное тело очередного несчастного, иссушённое, постепенно исчезающее под покровом сухой коричневой земли.

«Как же я рада, что ты по-прежнему со мной», - подумала она, натянув одеяло Уолтера повыше и спеша дать мужу чистой воды. – Я люблю тебя».
_ _ _

От переводчика: Да, я знаю, что только в палаточном госпитале Уолтер минимум четыре раза назвал жену по имени (и, насколько мне известно – хотя я не медик, - при холере температура тела понижается, а не повышается), но, в конце-то концов, это же жанр AU. И по-моему, получилось очень хорошо и душевно.