Огонёк
  Китти спала неважно, далеко не первую ночь. Уолтера не было две недели, и всё это время её дневной оптимизм сменялся вечерне-ночными страхами. Обычно Китти допоздна не гасила лампу, смотрела на подрагивающее пламя и думала.
  Почему целых два года она не могла понять, насколько замечательный человек рядом с ней? Наверно, не было обстоятельств, при которых удалось бы разглядеть... Зато была безопасность, а Китти этого не ценила. Сейчас она отдала бы всё, чтоб твёрдо знать, что Уолтеру ничто не угрожает, да и для себя самой хотелось побольше приятной уверенности. Однако в этих ночных раздумьях Китти ни на секунду не пожалела, что оказалась здесь, в Мэй-Тан-Фу, что по-новому посмотрела на мужа. Печально только, что прежде причинила ему такую боль. Но ведь он в долгу не остался. И всё-таки оно того стоило, однозначно и безоговорочно. «По крайней мере, будет стоить, если с Уолтером ничего не случится».
  Почти каждый день муж отправлял ей весточку, передавал, что он в порядке, - через кого-нибудь из солдат, иногда по цепочке «медсестра/монахиня – Уоддингтон». Это всегда было устное сообщение, поскольку он боялся, что холера каким-то образом передастся через бумагу, «прицепившись» откуда-нибудь и благополучно добравшись до Китти. Кажется, у него начиналась паранойя. Впрочем, у Китти тоже – иногда она подозревала, будто её обманывают, на самом деле с Уолтером что-то случилось, а ей не хотят говорить.
  Только бы он вернулся! Всё будет хорошо, нет, великолепно! Только бы он вернулся. Но если нет?.. Если однажды к ней придут и сообщат, что он заболел или умер? Китти отчаянно гнала такие мысли, но они постоянно возвращались.
  Глаза слипались, Китти осознала, что практически спит и лишь машинально сосредотачивает взгляд на огоньке, мерцающей точкой виднеющемся через полупрозрачную ткань полога.
  Стоп! Лампа с другой стороны, да и вообще, Китти её погасила минут десять назад!
  Огонёк приблизился к постели под аккомпанемент шагов, не тяжёлых, но явно мужских.
  Уолтер взялся за край полога и немного сдвинул. Он хотел просто посмотреть на жену, не собирался тревожить, будить. Не ожидал увидеть её открытые глаза.
  - Ты не спишь?.. – растерянно спросил он шёпотом, хотя и шёпот, и вопрос были бессмысленны.
  Китти плавно поднялась на локте, не отводя от мужа взгляда – удивлённого, сомневающегося и жадного. Она заговорила через несколько секунд после того, как разомкнула губы.
  - Это ты мне скажи. – Медленно села. – Я сплю?
  - Нет, - улыбнулся Уолтер, опускаясь на корточки и ставя лампу в сторонку. – Привет.
  - Привет. – Она протянула руку и коснулась лица мужа, словно проверяя, что это действительно Уолтер.
  Бактериолог был без пиджака и жилета, в рубашке и штанах, уже ставших поношенными, однако чистых, да и брился он определённо не больше нескольких часов назад. Не выглядел усталым, но – если слабоватое освещение не  шутит с ней - ещё сильнее похудел. Зато глаза, его добрые синие глаза, полнились нежностью и радостью.
  - Уолтер! – Китти наклонилась и стиснула мужа в объятьях.
  Он засмеялся, в свою очередь обнимая её. Китти тоже перебралась на пол. Она целовала Уолтера в губы, в щёки, в виски, один раз даже в ухо угодила. Уолтер не скупился на ответные поцелуи.
  Когда оба Фэйна поднялись на ноги, Китти прижалась к своей второй половинке и замерла, зажмурившись. А он гладил её по волосам, плечам, спине, мягко приговаривая:
  - Всё хорошо, Китти. Всё позади. Скоро мы вернёмся домой.
  Она распахнула глаза.
  - Значит, эпидемия закончилась?
  - Почти. Больные по-прежнему есть, но теперь здесь прекрасно справятся и без меня. Монастырская больница пуста на три четверти.
  - А палаточный госпиталь?
  - Его расформировали два дня назад.
  Нахмурившись, Китти вопросительно наклонила голову вбок.
  - Два дня назад? Где ты был всё это время?
  - В монастыре.
  - Что?! И не вернулся домой сразу?! Не дал знать мне?!
  - Не дал. - Уолтер стал очень спокойным – не холодным, а именно спокойным, потому что не сомневался в своей правоте, хотя понимал обиду жены. – И Уоддингтону запретил рассказывать. Иначе ты бы сама примчалась в монастырь, а мне нужно было пробыть пару дней… без тебя. В идеале - без всех.
  - Что ты несёшь? – Сейчас, взволнованная и счастливая, она не могла злиться по-настоящему, однако чувствовала себя задетой.
  Он провёл большим пальцем по скуле, щеке и шее жены. Затем его ладонь легла на плечо Китти.
  - Я должен был убедиться, что точно не заразился. Даже в стационарной больнице меры предосторожности не обеспечивают стопроцентную защиту, а в палаточном госпитале вообще никаких гарантий. – Уолтер видел, как в любимой женщине здравый смысл борется с эмоциями. Конечно, умом она понимала, что муж поступил верно, но сердилась из-за того, что он держал её в неведении. – Извини. Я знаю, что ты волновалась. Но я хотел быть уверен, что не причиню вреда тебе и малышу.
  - Ну, ты хотя бы продолжал передавать, что у тебя всё нормально. – Китти вздохнула. Здравый смысл победил. Кончики её пальцев скользнули по подбородку Уолтера, а губы вдруг дрогнули. – Что бы я делала, если б ты… - Она мотнула головой, не сумев закончить предложение.
  Они оба знали - что. Горевала бы, но нашла в себе силы жить дальше. И это было бы правильно. Это было бы не только ради неё самой, но и ради памяти Уолтера, и, разумеется, ради их ребёнка. Да, их – Уолтер уже решил однозначно. То, что они обрели, нельзя перечеркнуть и потерять из-за уязвлённого самолюбия. Иногда Фэйн с усмешкой думал, что он, по крайней мере, изначально знает, что к чему, многие мужья лишены этого преимущества. Если ребёнок от него – замечательно, если нет – Уолтер переживёт и уж точно не станет винить малыша, да и жену тоже. Всё, хватит. Они перевернули страницу, незачем заглядывать назад.
  - Не думай об этом. – Его руки прошлись поверх шёлка ночнушки и сомкнулись на талии Китти. – Всё закончилось.
  Как же у неё блестели глаза! Казалось, они не отражают сторонний огонёк, а горят своим собственным, ярким и ласковым.
  - Не хочу быть банальной, - сияющая Китти снова обняла Уолтера, - но всё только начинается, дорогой.
  Он посмотрел на неё с демонстративным удивлением, что, впрочем, никак не мешало счастливой улыбке.
  - Надо же. Ты впервые меня так назвала.
  - Привыкай.

Конец
(29 ноября – 12 декабря 2017 г.)