Свадебные клятвы
Эйб был одет в свой лучший костюм - из тонкой угольно-серой шерсти, самое то для такого свежего осеннего денька. Генри помогал Эйбу выбирать его ещё для первой свадьбы пять лет назад. Хотя теперь костюм стал немного более обжимающим, он всё ещё подчёркивал довольно неплохую фигуру Эйба; новая стрижка и блестящие туфли тоже вносили свою лепту.

Даже с другой стороны улицы Эбигейл видела, как на его лице сияла улыбка, когда он держал Морин за руки, с чувством повторяя слова за свадебным регистратором на ступенях здания суда.

Тот же костюм, та же жена, попытка номер два. Эбигейл не могла сказать, что понимает это, но она знала, что в данном вопросе её голос далеко не решающий.

На автобусной остановке ей было холодно, шерстяная юбка не особо грела, кости разболелись, и она придвинулась поближе к Генри. Он был напряжённым и суровым, и лишь когда Эбигейл толкнула его плечом, заметил, что она совсем рядом, и обнял её. Притом продолжил наблюдать за церемонией, нахмурившись. Генри очень хорошо читал по губам, и хотя они были слишком далеко, чтобы слышать церемонию, Эбигейл не сомневалась, что он ничего не упускает, решительно не одобряя ни единого слова.

- Это свадьба, Генри, а не похороны.

- После того фиаско с поездкой в Новый Орлеан это может быть и то, и другое. - Он посмотрел на неё, скептически выгнув брови. - Пистолет, Эбигейл! Какая домашняя ссора подразумевает стрельбу из пистолета?

- Эйб сказал, она не знала, что он заряжен. - Эбигейл пожала плечами. - Слушай, я не счастливее тебя, но Эйб будет делать то, что ему нравится. Раз мы хотим быть частью его жизни, мы поддерживаем его выбор, даже такой.

- Я просто не понимаю, что он в ней нашёл.

Говоря, Генри указал на здание суда, но быстро опустил руку, чтобы не привлекать внимание к себе и Эбигейл - двум якобы случайным наблюдателям сего знаменательного события. Как и договаривались, они держались подальше от друзей и романтических партнёрш Эйба; гораздо проще держать семейную жизнь отдельно, чтобы с течением времени избегать трудностей по поводу объяснений насчёт Генри. Но они не могли пропустить свадьбу сына, пусть даже пришлось наблюдать на расстоянии.

- По-моему, совершенно ясно, что он в ней нашёл.

Словно в подтверждение слов Эбигейл, резкий порыв осеннего ветра потянул за белое платье Морин, через высокий разрез явив миру во всей красе длинную ногу в чулке. Генри что-то недовольно пробормотал, и Эбигейл хихикнула.

- О, перестань, Генри. У тебя ведь бывали приключения, пусть и у Эйба будут.

- Не такие же.

- Наверняка в твоём прошлом есть несколько диких историй.

Генри взглянул на неё с едва заметным намёком на улыбку, однако тут же снова сосредоточился на ступенях здания суда.

- Разумеется, нет. Я - семейный человек. Образец добродетели и чести.

- А медсёстры из первого батальона говорили совсем другое, когда я туда попала. - Она изо всех сил старалась подавить улыбку, а Генри хмыкнул с преувеличенным возмущением. - И я, кажется, припоминаю, что когда-то в Италии, во время трёхдневного отпуска, кое-кто вёл себя не очень добродетельно.

Рука Генри соскользнула с её плеча на талию, он притянул Эбигейл ещё ближе к себе, чтобы уткнуться носом в её волосы.

- Ладно. Возможно, не идеальный образец. - Он нежно поцеловал её кожу прямо за ухом.

Когда Генри прижался щекой к её макушке, Эбигейл приникла к его плечу. Через дорогу от них Эйб пошарил сначала в одном кармане, потом в другом и достал кольцо, чтобы надеть на палец Морин.

- Я всегда хотел, чтобы он был счастлив, - тихо произнёс Генри. - А теперь такое чувство, что его счастье больше ни в чём не зависит от нас.

Она знала, что так будет. С тех пор как в прошлом году Эйбу исполнилось тридцать пять, Генри не унимался. Он стал вести себя с ним более строго и более официально-родительски, чем когда-либо в детстве Эйба, напористо утверждая себя в роли, которую боялся потерять.

Аналогичные изменения она заметила и в их браке. Это проявлялось в том, как он обожал её, как демонстрировал своё отношение при любой возможности, и иногда ей чудилось, что у неё есть сын, такой же старый, как её муж. Чем это всё обернётся через десять или двадцать лет?

Пока ей удавалось держать эти мысли под замком.

- Ты всегда будешь его отцом, Генри. - Она кивнула в сторону Эйба и Морин, теперь страстно целующихся подле смущённо отведшего взгляд регистратора. - Сейчас дела могут обстоять так, а не иначе, но жизнь таит в себе столько сюрпризов. Кто знает? Если Морин останется, она может найти свой путь в нашу семью.

- Приобрету пуленепробиваемую посуду в ожидании этого прекрасного дня, - сухо изрёк Генри.

- Он любит тебя. Он любит нас обоих. Независимо от того, сколько у него впереди приключений, он не собирается сбегать навсегда.

Она говорила это наполовину для Генри, наполовину для себя самой. На её взгляд, Эйб унаследовал слишком много родительской тяги к приключениям; если Генри сейчас от этого так нелегко, им надо держаться вместе и подбадривать друг друга.

Генри, наконец, улыбнулся. Он наклонился ниже, чтобы нежно поцеловать её в губы.

- Спасибо, дорогая. Разумно, как всегда.

- Вот именно. - Она уверенно кивнула. - Что бы ты без меня делал, Генри Морган?

- Молюсь, чтоб мне никогда не пришлось этого узнать. - Он вздохнул и прижался лбом к её лбу.

Улыбка Эбигейл исчезла, когда она поняла непреднамеренный смысл своих слов и то, как они повлияли на Генри. Она обняла его, крепко-крепко сжала в объятьях.

- Я люблю тебя, - сказала она, и он прошептал то же самое ей в ответ; его внимание уже снова было приковано к лестнице у суда.

"Пока смерть не разлучит нас", - мысленно добавила Эбигейл.

Когда-то она взяла на себя такое обязательство, и она выполнит его, как бы трудно это ни было.