Светлячок

3:0 в пользу Карлсона
  Это была вопиюще обыкновенная ночь. Ни тебе грозы, ни душераздирающих стенаний ветра, ни рядового дождя. Ни один волк не удосужился хоть разок жалобно взвыть где-нибудь вдали. Хотя, откуда в Лондоне и его окрестностях могли бы взяться волки? Так что к волкам никаких претензий.
  Итак, повторимся, ночь была чудовищно обыкновенная, и это казалось Джейн злой насмешкой. Сейчас вообще всё вокруг казалось жестоким, холодным и злобным. А как иначе, если тебя покидает любимый мужчина? На этот раз навсегда, действительно навсегда.
  - Прощай, Джейн Фостер. Я никогда не перестану любить тебя.
  - Прощай.
  Он поцеловал её, и оба замерли на мгновение, которое так хотелось растянуть на целую вечность. Но оно закончилось безжалостно быстро, а потом Тор растворился в столпе света, в коем бесились все цвета радуги. Соседи, наверное, удивились световому шоу.
  Джейн ещё немного постояла во дворе дома, задрав голову, молча и бесцельно глядя в небо, ставшее вдруг таким пустым. Затем плотнее укуталась в свою куртку и, едва переставляя ноги, побрела к входной двери.

ххх

  - Ушёл? – Селвиг в искреннем недоумении поднял брови. – Насовсем?
  Вот так новости. Уезжаешь на научную конференцию и прощаешься с двумя влюблёнными, которые сияют от счастья, а навестив их пристанище через неделю, обнаруживаешь уныние и траур.
  - Теперь, похоже, да, - вздохнула Дарси, сложив руки крест-накрест на коленях. Девушка поёрзала, ещё глубже утопая в кресле, которое было главной достопримечательностью гостиной Фостеров.
  - Что случилось?.. Доктор продолжал стоять напротив, упираясь спиной в стену.
  - В Асгарде опять проблемы, - буднично отмахнулась стажёрка. – Не то захват трона, не то угроза новой войны, я не лезла в подробности. Смысл в том, что во имя мира во всём мире, точнее, в девяти мирах, Тору придётся снова помахать молотом.
  - Но он ведь может вернуться, после того, как отмашет положенное?
  Дарси порывистым движением пересела на подлокотник, явно не зная, куда девать энергию бурлящих эмоций.
  - Может, только они с Джейн оба понимают, что всё равно придётся расстаться. Она-то надеялась, что это случится позже, но зачем ей снова изводиться и ждать, если в итоге рано или поздно надо будет распрощаться?
  Эрик печально покивал. Он знал, в чём дело. Они все знали, с самого начала, но не говорили вслух. Асгардцы не бессмертны, но их жизни во много, много раз длиннее, чем у землян. Джейн наверняка невольно представляла себе, как будет год за годом прогуливаться под ручку с Тором, и сначала Фостер станут принимать за девушку блондина, потом за старшую сестру, потом за мать, а постепенно они вовсе начнут смотреться как бабушка с внуком. Если до той поры Тор бы не сбежал или Джейн сама не выгнала его.
  - Как она?
  Дарси сочувственно скривила губы.
  - Сидит у себя в комнате, плачет, поедает шоколад в эпических масштабах. Я уже третий раз выпинала Йена в магазин за добавкой.
  - А миссис Фостер?
  - Она же третью неделю тусуется у родни в Шотландии. С одной стороны, Джейн бы сейчас не помешала поддержка матери, с другой, может, и хорошо, что миссис Фостер не увидит дочку в таком состоянии. Надеюсь, за пару недель Джейн хоть чуток оклемается. – Дарси задумчиво подпёрла щёку кулаком, после чего выдала: - Он улетел и даже не обещал вернуться… Нет, Карлсон точняк лучше.
  Доктор Селвиг, неуверенно поглядывающий в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, переместил взгляд на аспирантку.
  - Какой Карлсон?
  - Который живёт на крыше. – Девушка усмехнулась. – Тор же не единственный скандинавский персонаж, который летает, раскручивая что-то там над собой. У Карлсона был пропеллер. Мне бабушка в детстве читала сказку.
  - Я тоже знаком с этой историей.
  - Тогда Вы сами понимаете, что с Карлсоном намного меньше заморочек. Во-первых, если он и улетает, то на соседнюю крышу, а не на другую планету. Во-вторых, его всегда можно приманить вареньем. В-третьих, он будет стареть вместе с тобой.
  Определённо, только Дарси на всём белом свете и могла додуматься проводить сравнительную характеристику Тора и Карлсона. В этом не было никакого смысла, никакой рациональности. Но это заставило доктора улыбнуться. Раз Дарси проделала эдакое с ним, значит, сумеет сделать так, чтоб и у Джейн на душе стало полегче.
  - Да, - протянул Селвиг, - три – ноль в пользу Карлсона. – Он помолчал. – Как думаешь, я могу зайти к ней сейчас, или пока не стоит?
  - Попытайтесь. Не могу же только я мозолить Джейн глаза, чтоб подолгу не оставлять её одну.

ххх

  Селвиг ожидал худшего. Джейн не выла и не рыдала в три ручья. Она спокойно сидела, забравшись с ногами на кровать и обхватив руками одно колено. Даже не в пижаме, а в дневной одежде, с распущенными волосами, но не растрёпанная.
  - Не надо, - глухо попросила девушка, едва коллега по цеху появился на пороге.
  Второй раз за пять минут Эрик удивлённо выгнул брови.
  - Чего не надо, Джейн?
  - Не спрашивайте, как я. – На бледном, лишённом всякого макияжа лице обозначилась невесёлая улыбка. – Не говорите, что Вам очень жаль. И не говорите, что всё будет хорошо.
  - Ладно, - не стал спорить мужчина. Он и не считал себя мастером утешений. – Как скажешь. Ты не против, если я всё-таки немного побуду тут у тебя?
  - Всегда пожалуйста. – Улыбка стала живее и теплее. Фостер указала на стул, пристроенный подле туалетного столика. – Расскажите мне, как прошла конференция.
  И больше часа они говорили о последних открытиях в области астрофизики, доказанных старых и выдвинутых новых теориях, о всевозможных грантах и программах финансирования исследований. В общем, обо всём, что не касалось личной жизни Джейн. Жизни, которой теперь попросту не стало.

Время перемен
  Тяжелее всего было по ночам. Сон плавно растворялся в раздумьях, давящих на грудь свинцовой тяжестью, сменяющихся липким забытьём. Джейн не всегда понимала, спит она или нет. И такие ночи не давали отдыха, по утрам девушка чувствовала себя более уставшей, чем под вечер.
  Как же глупо. Можно подумать, она всю жизнь делила постель с Ним. Это же были всего три недели, быстрые, крохотные в сравнении с целой жизнью, даже земной. Когда Джейн успела так привыкнуть к Тору? Почему теперь невыносимо приходить в себя в полном одиночестве, знать, что нет плеча, в которое ты можешь уткнуться? Знать, что никто не обнимет тебя, не погладит по волосам и не прошепчет: «Всё хорошо, любимая, спи».
  Фостер пыталась отвлечься, работая. Выходило плохо. И самые научные из помыслов неизменно приводили её к воспоминаниям о том, чего не вернуть. О том, кто не вернётся.
  Дни текли вяло, долго и однообразно. В один из них Джейн вдруг передёрнуло. Она сидела в своей комнате, ела шоколадное мороженое и смотрела музыкальный телеканал. На экране девица а-ля Барби, трагически разевая рот и силясь выразительно хлопать ресницами, завывала про несчастную любовь. Что-то типа «Я люблю тебя, ты любишь меня, но мы не можем быть вместе, моя любовь выше звёзд, но бла-бла-бла».
  Учёная вскочила, как ошпаренная, выключила телевизор. Всему есть предел! Она, как-никак, астрофизик с тремя высшими образованиями! А что если сейчас, прямо сейчас на неё смотрит Тор? Ладно, не сам Тор, а этот их глазастый страж, который в точности докладывает сыну Одина обо всём, что видит. И что этот Страж сможет поведать? «Твоя смертная вконец опустилась»?
  Джейн тряхнула волосами и посмотрела на себя в зеркало.
  М-да… Две недели поедания шоколада не миновали бесследно. Не то чтобы Фостер сильно растолстела, но пару-тройку лишних килограммов сбросить теперь бы не помешало.
  Она вдруг представила себя огрубевшей, расплывшейся, неряшливой тёткой, окончательно переставшей за собой следить. И содрогнулась.
  Хватит! Пора всё изменить!
  Что там Эрик говорил на днях о предложении из Торонто? Что-то о работе на один из университетов, вспомнить бы, какой именно. Вроде речь шла о престижном учреждении, о финансируемых исследованиях.
  Канада? Отлично! Смена обстановки сейчас будет как нельзя более кстати.

ххх

  - Я в порядке, в порядке, - бормотала Джейн, пытаясь отодвинуть в сторонку хлопотавшего медика.
  Противный запах нашатырного спирта - двадцать первый век на дворе, пора бы изобрести что-то получше! - продолжал обжигать носоглотку.
  Астрофизик приподнялась на локтях, потом и вовсе передвинулась, опустив ноги на асфальт. Порядок. Теперь она не лежит на скамейке в парке (на которую, очевидно, её заволокла Дарси или работники вызванной Скорой помощи, потому как Джейн совершенно точно помнила, что падала не сюда), а сидит.
  - Сколько пальцев я показываю? - не успокаивался врач.
  - Два. – Джейн старательно сомкнула веки, а потом распахнула глаза и потёрла затылок.
  - Ушиблись?
  - Не думаю. Похоже, я вообще не ударилась.
  - Ещё бы, - хмыкнула Дарси, до той поры разговаривавшая с другим медиком. – Ты ж упала на мягкое. То есть на меня.
  Джейн виновато поморщилась.
  - Прости. Я сильно тебя ушибла?
  - Ничего, ты у нас не борец сумо, да и я сильнее, чем кажусь. Успела тебя подхватить.
  - Спасибо.
  - Вам не помешало бы поехать в больницу и пройти обследование, - вновь взял слово врач. – Скорее всего, обычное переутомление, но…
  - Переутомление? Ха! – Дарси вскинула голову, волнистые каштановые локоны всколыхнулись. – Да она сидит на этой своей дурацкой диете и слушать ничего не хочет!
  Под осуждающим взглядом медика Джейн почувствовала себя обязанной оправдаться.
  - Я не голодаю. Фрукты, овощи, бульон.
  - Я ей давно говорю: пора завязывать, а то уже бледнее поганки стала, - не унималась стажёрка.
  - Дарси…
  - Вот, пожалуйста, начала падать в обмороки в парках. Что дальше?
  - Дарси!..
  - Не спорь с доктором, у него есть медицинский диплом, а у тебя нет. И если попробуешь отказаться, я лично запихаю тебя в их машину и примотаю скотчем к каталке.

ххх

  Фостер в сопровождении медиков поднялась на второй этаж больницы, Дарси осталась на первом, заняв уголок в окрестностях приёмного покоя и найдя журнал.
  Льюис успела прочитать лишь полторы статьи, когда вновь появилась Фостер. Что ж, по крайней мере, шагала Джейн бодро. Очень бодро. Даже не шагала, а почти бежала, едва не вприпрыжку. Она смотрела строго перед собой, видимо, стараясь сосредоточиться, но выражение полнейшей растерянности прочно обосновалось на красивом личике.
  - Что тебе сказали?.. – Дарси поднялась и последовала за астрофизиком, поскольку та, видимо, не собиралась сбавлять темп. В два счёта Льюис нагнала подругу. – Эй, Джейн. Джейн!
  - Жить буду, - прокряхтела учёная, наваливаясь на дверь, ведущую наружу.
  - В этом я и не сомневалась. – Дарси резво сбежала по ступенькам, не отставая от Джейн, которая, похоже, решила поставить мировой скоростной рекорд по спортивной ходьбе. – У тебя не нашли ничего такого?
  - Нашли. – Фостер приостановилась, но в последний момент передумала говорить, закатила глаза и возобновила ход.
  - Не заставляй меня вытягивать из тебя каждое слово!
  - Это пока не точно, нужно проверить. Я сдала кровь на анализ.
  - И на какую тему тебя будут анализировать? Джейн. Джейн! – Дарси ухватила астрофизика за локоть, заставив притормозить.
  К этому моменту девушки были посреди больничного сквера, окрашенного во все оттенки красного, жёлтого и оранжевого – деревья приветствовали осень.
  Сделав вымученный вдох, Джейн потёрла переносицу.
  - С диетами действительно пора завязывать. – Ещё один вдох. – Похоже, я беременна…
  - Ну не жизнь, а мыльная опера... – Дарси сказала это скорее на автопилоте, чем полностью сознательно. Глаза Льюис резко прибавили в размере, нижняя челюсть устремилась вниз, ресницы захлопали со скоростью разгоняющегося вентилятора. Наконец, девушка подняла указательный палец, «тыкая» в небо, и произнесла вопросительно: - Ы?
  - А что, есть другие варианты? – саркастически фыркнула Джейн.
  - Тебе виднее.
  - Дарси!
  - Извини. Просто я… э-э, как бы в шоке.
  - А уж я-то в каком шоке!
  С языка стажёрки готов был сорваться вопрос об особенностях и вообще наличии «божественной» контрацепции, но девушка вовремя сжала зубы.
  Растерянность Джейн стала жалобной.
  - Мне предлагали сразу сделать УЗИ, чтоб знать наверняка, я отказалась.
  - Почему?
  Фостер дёрганно пожала плечами.
  - Испугалась, наверное. Как будто это что-то изменит… Мне правда страшно, Дарси.
  Стажёрка  покачала головой, погладила Джейн по плечу. Льюис не знала, что сказать. А когда она не знала, что говорить, обычно получалось нечто странноватое.
  - Зато представь, какие алименты можно стрясти с Царя Асгарда, или кто Тор там сейчас по должности?
  Да, как раз что-то в таком духе.

Умелая правда
  Девушка ехала в трамвае не потому, что ей было куда-то надо; она решила устроить себе «путешествие» по городу. Хотелось по максимуму использовать драгоценный период между уходом в отпуск и родами, когда ещё есть много свободного времени. Час был рабочий, народу в транспорте набралось немного. Рядом с Фостер никто не сидел, и она могла спокойно смотреть в окно.
  Мегаполис есть мегаполис – любоваться приходилось в первую очередь тротуарами, дорогами и автомобилями, различными зданиями. Однако и в этом урбанистическом царстве чувствовалась весна, вступившая в права уже не просто настойчиво, а яростно: на деревьях зеленели маленькие листья, на газонах – молодая трава.
  Джейн по-прежнему чётко осознавала, что будущего у них с Тором нет, как никогда хорошо понимала причины ухода асгардца. И всё-таки… Он ведь не может не знать о ребёнке, правда? А раз знает, неужели не придёт, хоть разок? Порой девушке до слёз хотелось такого прихода в гости, хотя бы на часик, а порой именно этого она боялась больше всего. Сердце замирало всякий раз, когда на улице или в помещении Джейн натыкалась взглядом на какого-нибудь высокого блондина. Замирало и тут же разочарованно возвращалось к нормальному ритму. Не он…
  Не произошло ничего примечательного, ничего мало-мальски особенного, но именно сейчас, в это самое мгновение астрофизик вдруг поняла: он не появится. Все слёзы она давно выплакала. В груди змеёй свернулась тоска, но это было привычно. Разве что змея стала тяжелее.
  Ничего. Теперь у Джейн есть, ради кого держаться, ради кого жить.
  Улыбнувшись, девушка приложила ладони к животу и даже сквозь ткань пальто почувствовала «ответный жест». Пинок крохотной ножкой. Причём почувствовала и снаружи – ладонями, и изнутри. Странное, хоть и невыразимо тёплое ощущение, Фостер до сих пор не могла к этому привыкнуть.
  Врачи говорили, что у неё прямо-таки идеальная беременность, как по образцу из учебника. Все показатели в норме, результаты анализов – один лучше другого. Так разве не грех - жаловаться?
  - Я знаю, - Джейн, ласково ухмыляясь, погладила живот, - мы не пропадём.
  Трамвай приближался к остановке. Фостер, собираясь выйти и перекусить, не без труда поднялась с сиденья. Как обычно, понадобилось несколько секунд, чтобы вернулась стопроцентная ориентация в пространстве. Девушка держалась за вертикальный поручень.
  Что-то не так…
  Вроде всё на месте, нигде не болит, но что-то непривычное точно произошло.
  Джейн взглянула на покинутое сиденье. На светло-серой ткани темнело небольшое мокрое пятно.

ххх

  По Тору можно было сверять часы. Он каждый день в одно и то же время приходил к Хеймдаллю с одним и тем же вопросом. Точнее, у вопроса было несколько вариаций: «Как она?», «Что она сейчас делает?», «У неё всё хорошо?», но суть-то, согласитесь, одна.
  Хеймдалль прямо чувствовал, что когда-нибудь ему придётся оправдываться перед Тором, как персонажу одного из мидгардских анекдотов: «Я тебе никогда не лгал. Менял темы, уходил от ответа, утаивал, недоговаривал, но не лгал». Увы, поделать Страж ничего не мог – Один дал однозначный приказ.
  Не считая Хеймдалля, Один был первым (и единственным) в Асгарде, кто узнал о том, что Джейн Фостер из Мидгарда носит ребёнка Тора. Всеотец не имел ничего против того, чтоб стать дедушкой; а Фригг в своё время уже начинала заводить со старшим сыном пробные разговоры о внуках. Но, простите, подразумевались внуки от асгардской женщины, а не от мидгардской девицы, которая в лучшем случае, и то далеко не факт, протянет жалкую сотню лет, и продолжительность жизни чада тоже под большим вопросом.
  Да, Тор сделал выбор. Но если только узнает, что у них с Джейн будет дитя, наплюёт на всякую логику, долг перед Родиной и прочие обязанности, помчится обратно в Мидгард, по пути сшибёт Хеймдалля и даже не заметит.
  А в Асгарде теперь не те времена, когда государство может безболезненно расстаться с лучшим воином и наследником трона. Локи едва не захватил власть (в который раз?), почти месяц успешно выдавая себя за Одина. Долгая история, закончившаяся разоблачением, локальными разборками и эффектным исчезновением самозванца. Каждому было понятно, что «бог коварства» вернётся, и вряд ли это будет дружеский визит.
  Памятуя обо всём вышеперечисленном, Один посоветовался с Хеймдаллем. То есть посоветовался с самим собой, Хеймдалль лишь присутствовал, но мнение Стражника должно было автоматически совпадать с решением Всеотца. Спорить хранитель не рискнул, в конце концов, за ним без того водились профессиональные грехи, которые ему пусть и простили, но в любой момент могли припомнить. В общем, Один постановил: ни слова Тору об интересном положении смертной и вытекающих последствиях.
  Правитель Асгарда не намеревался держать сына в неведении вечно. Когда-нибудь (века через два-три), когда Тор женится и обзаведётся несколькими законнорожденными детьми (ладно-ладно, не обязательно женится, но пусть дети хотя бы будут чистокровными асгардцами) на каком-нибудь пиру, дождавшись, пока сынок доберётся до нужной кондиции, Один шёпотом расскажет... Реакцию угадать сложно, но в любом случае она не станет такой острой, как была бы нынче. Или лучше всё-таки ничего не говорить?..
  Есть умелая ложь, а есть умелая правда. Во втором Хеймдалль являлся непревзойдённым мастером. Но и ему было бы трудно найти подходящие формулировки, приди Тор не сейчас, а четырьмя часами раньше, когда Страж, пронзая взором миллиарды миль,  видел комнату, унизанную лампами, и людей в бледно-зелёных одеждах. Видел Джейн, лежащую на узком ложе. Видел её лицо, ставшее почти белым, и глаза, в контрасте с лилейной кожей казавшиеся совершенно чёрными. Видел капли пота, катившиеся по лбу и вискам девушки. Видел страх и боль. Видел небольшие металлические инструменты. Видел руки лекарей и полупрозрачные перчатки, на которых сгустками алела кровь.
  Сейчас всё улеглось и стало проще. Джейн была в палате.
  - Ты видишь её?
  - Да.
  - Что она делает?
  - Лежит в постели, отдыхает, день выдался не простой. Снова вспоминала тебя.
  - Она уже спит?
  - Нет. Она плачет.

Женюсь на Дарси
  День выдался хлопотный. Начался он с небольшого сбоя в лаборатории, продолжился лихорадочными перерасчетами в поисках совершённой ошибки и завершился разговором с начальством на предмет закрытия проекта. Проект Джейн и Селвиг отстояли, но сил и нервов потратили порядочно. Домой Фостер возвращалась, мягко говоря, утомлённая. И даже представить боялась, чем встретит её квартира.
  Всё оказалось страшнее, чем учёная предполагала. В прихожей царила идеальная чистота. Плохой признак.
  - Я дома! – оповестила Джейн, повесив на крючок свой пиджак и сумочку.
  - Мы рады, - откликнулась из гостиной бывшая аспирантка, направляясь встречать подругу.
  Однако Дарси опередил светловолосый мальчик, стрелой влетевший в прихожую и крепко обнявший Джейн.
  - Мама! Я соскучился.
  Плохой признак номер два.
  - Майкл. – Джейн поцеловала светловолосую макушку.
  Для этого пришлось наклониться, но не очень сильно. Майкл был довольно высоким мальчишкой. В свои восемь лет он выглядел на все десять, если не одиннадцать; а разговаривая с ним, иногда можно было забыть, что общаешься не со взрослым.
  Внешностью ребёнок пошёл в отца. Блондин с ярко-голубыми глазами; телосложение, судя по всему, будет не из хрупких. Даже в самой опрятной и чистой одежде (ещё до того, как она переставала таковой быть, что обычно случалось максимум через два часа после надевания) Майкл выглядел искателем приключений. Дело было не столько в костюме, сколько в манере движений и в  мимике юного владельца. Наверное, такими же когда-то бывали начинающие пираты. Аккуратная стрижка, не чересчур строгая, и всё же короткая, если и прибавляла этому маленькому бандиту респектабельности, то совсем чуть-чуть.
  Маму Майкл очень любил, никогда-никогда не огорчал специально, у него и в мыслях не было стесняться держать её за руку при одноклассниках. Но фразы типа «Я соскучился» были абсолютно не в стиле мальчика. Если он говорил нечто подобное, значит, хотел задобрить Джейн, следовательно, уже успел устроить что-нибудь масштабнее своих обычных проделок.
  - Спасибо, что забрала его из школы и побыла с ним, - не размыкая объятий, Джейн взглянула на подругу.
  - На здоровье, - улыбнулась Дарси.
  По идее, Майкл был уже достаточно взрослым, чтобы находиться дома одному. Но, как давно показала практика, оставаясь в одиночестве, паренёк не мог не набедокурить. Не по детской глупости, а из-за бьющего ключом энтузиазма и любопытства. Однажды Майкл где-то прочитал или услышал, что разные виды ткани горят по-разному, и по природе горения можно определить тип материи. Недолго думая, начинающий естествоиспытатель провёл опыт: поджёг нитку. Всё бы хорошо, но нитка торчала из полотенца, висевшего в ванной. Оно вспыхнуло моментально, и хорошо ещё, что Джейн успела вовремя потушить огонь. Теперь понимаете, отчего учёная пользовалась любой возможностью не оставлять сына без присмотра? Даже брала мальчика с собой на работу, пока он не начал ходить в школу.
  Майкл медленно опустил руки, но остался подле мамы, всем своим видом демонстрируя послушание и прилежность.
  - Насколько всё плохо? – скосила брови Фостер, вновь обращаясь к Дарси.
  - Извини, - повела подбородком ассистентка, - у нас со Светлячком договорённость, ты же в курсе. Я на него не ябедничаю, он не называет меня тётей.
  Она сама наградила Майкла этим прозвищем – Светлячок, после того, как мальчик в возрасте трёх лет, на минуту ускользнув из-под надзора, полез к рождественской ёлке и случайно опрокинул ту. Когда на грохот из кухни прибежали взрослые, Майкл в полном восторге носился по комнате, опутанный ёлочной гирляндой, которую исхитрился попутно включить. Кличка закрепилась за неугомонным ребёнком, она ему самому нравилась, теперь и в школе некоторые величали Фостера-младшего Светлячком.
  - Но если хочешь оценить масштаб трагедии, скажу, что твой отпрыск прибрался не только в прихожей, но и в своей комнате, и в гостиной. И полил цветы.
  «О боже», - мысленно простонала Джейн.
  Майкл поглядел на неё, задрав голову, и у учёной не получилось даже изобразить недовольство. Молодая женщина лишь легонько закатила глаза и прошагала в комнату. Майкл прошёл следом, держа маму за руку.
  Смешно было бы говорить, что за минувшие девять лет Джейн не изменилась. Изменилась, разумеется, люди меняются каждый день. Но она не стала хуже. Если и выглядела старше, чем перед появлением Майкла, то на пару лет. Нет лучшего стимула поддерживать себя в форме, чем осознание того, что твой бывший, возможно, наблюдает за тобой прямо сейчас.
  Да и Дарси во многом осталась прежней. Те же длинные, неизменно распущенные каштановые волосы, тот же насмешливый взгляд, зачастую поверх очков.
  Вскоре после инцидента с гирляндой Майкл на полном серьёзе заявил: «Когда я вырасту, женюсь на Дарси. – И тут же аргументировал своё заявление: - Она одна играет со мной в машинки». (Так и сказал, чётко, без ошибок. Майкл сроду не заменял звук «р» на «л», или «ж» на «з». Он научился говорить рано и сразу правильно. Джейн подозревала, что это будет далеко не единственной особенностью ребёнка, рождённого от того, кто считается богом. Невиданной силы Майкл не демонстрировал, и, возможно, сему стоило радоваться. Джейн была уверена: рано или поздно отцовские гены как-нибудь да проявятся. Только бы не начал метать молнии прямо на уроке, у школы и без того полно хлопот с Майклом.) «Супер, - прокомментировала Дарси. – Мы с тобой породнимся, Джейн. А что, пусть это будет запасным планом. Не планом «Б», конечно, но на план «С» или план «Т» потянет; на случай, если лет через пятнадцать Йен так и не дозреет до предложения. В общем, ловлю тебя на слове, Светлячок». Правда, в итоге не дошло и до плана «Б», Йен сделал Дарси предложение, и они благополучно поженились. Букет на свадьбе поймал доктор Селвиг и долго ещё бухтел про всяческие глупые приметы. Приметам впрямь не стоит верить, судя по тому, что Эрик Селвиг и по сей день был счастливо холост.
  После ужина Майкл сам вымыл посуду. А потом пристроился на диване рядом с Джейн, устало полусидящей-полулежащей и смотрящей новости. Обнял маму, доложил о проделанной по дому работе, прижался покрепче и прошептал:
  - Я теперь всегда так буду. – И ведь сам верил в свои слова.
  «Не стану спрашивать, что он натворил сегодня», - устало решила Джейн, поглаживая сына по золотисто-молочным волосам.

ххх

  «Что Вы думаете о Майкле Оливере Фостере?»
  Если бы вы задали такой вопрос директору школы, где учился Майкл, женщина бы ответила, что, вероятно, это единственный случай в мировой педагогической практике, когда лучший ученик и главный хулиган учреждения – одно и то же лицо. Самое непонятное не то, как в характере сочетаются противоречивые качества, а то, как и когда мальчик всё успевает! Очень, очень энергичный ребёнок. Способен весь урок просидеть, занимаясь посторонней ерундой, но запоминает услышанное куда лучше одноклассников. Не то чтобы ему не приходится прилагать усилий, чтоб хорошо учиться. Приходится, и он прилагает; только у него это получается как-то необычайно легко. Майкл не умеет терпеть то, что ему не нравится. Там, где можно промолчать, он ввязывается в конфликт, если что-то не устраивает. Энергия ребёнка поразительна, она фонтанирует, и очевидно, он не знает, на что расходовать излишки. От Майкла Фостера можно ожидать и танцев на партах, и догонялок в столовой и даже беготни по школьной крыше (после того случая директриса опустошила все школьные запасы успокаивающих средств, чтоб прийти в себя). При этом ни одна из его многочисленных проделок не имела под собой злого умысла, в большинстве своём они совершались и совершаются по принципу «Я тут решил попробовать». При всех своих способностях Майкл не стратег, он попросту не предугадывает, что отдельные его деяния принесут кому-то вред. С Фостера станется сорвать занятие, а потом искренне, от всего сердца просить прощения у преподавателя. Вот и приходится писать в дневнике замечания типа «На уроке музыки уронил учительницу музыки». Зато если Майкла о чём-нибудь просят, он никогда не отказывает в помощи. Никогда не трусит. Не боится встать на сторону друга, даже если это означает, что придётся стоять вдвоём против пятерых или десятерых.
  Если бы вы спросили Чудака Бена, он бы ответил, что Майкл – презабавный мальчуган с богатым воображением, большим сердцем и неиссякаемым интересом ко всему происходящему вокруг. Сам Чудак Бен был чем-то вроде достопримечательности того парка, где частенько гуляли Фостеры. Чернокожий пожилой мужчина; зимой и летом, весной и осенью – вечно в одном и том же старом песочно-коричневом плаще. Просто сидел на скамейке, никого не трогал, раздумывая о чём-то своём. Чудак Бен не смотрелся вконец запущенным бродягой, хотя некоторая небритость и присутствовала. От него не разило, он явно умывался по утрам, криминальных замашек не наблюдалось. Он и Майкл познакомились, когда последнему было года четыре.
  - Почему без шахмат? – однажды спросил мальчик, проходя мимо.
  - Что? – удивился старик.
  - Майкл, нехорошо приставать к незнакомым людям, - попыталась вразумить отпрыска Джейн.
  - Другие старики в парке играют в шахматы, - не унималось любопытное создание.
  - Майкл! – шикнула учёная. Вряд ли кому-то понравится, что его называют стариком, даже если это, в общем-то, правда. – Простите его. Пойдём.
  - Всё в порядке, - осклабился Бен, обнажив неожиданно белые и ровные зубы.
  - У Вас есть шахматы? – стоял на своём Майкл.
  - Боюсь, что нет. Я не умею играть в эту игру.
  Майклу показалось, что это было сказано очень грустно. На следующий день он уговорил маму купить шахматы и снова пойти в парк. Играть Майкл и Бен учились вместе, а когда научились, стали с удовольствием устраивать партии.
  Поначалу Джейн настороженно относилась к новому знакомому сына, но примерно через два года, в течение которых она ни разу не оставляла Майкла наедине с Беном (астрофизик вообще никогда бы не доверила ребёнка малознакомому человеку) подозрения постепенно рассеялись. Бен оказался неплохим стариком. Чудаковатым (прозвища просто так не дают), но безобидным.
  Частенько Майкл приходил в парк с книжками и понемногу читал что-нибудь вслух. На данный момент они с Беном добрались до середины «Белого Клыка» Джека Лондона.
  Ещё Майкл понял: если прямо предлагать Бену угощение, тот откажется. Но если невзначай достать из кармана, например, пачку печенья, начать есть самому и как бы мимоходом спросить, не хочет ли Бен присоединиться, Чудак согласится. Не скажешь, что Бен всегда выглядел очень уж голодным, но и сытым его вид назвать было трудно.
  А если бы вы спросили мнение о Майкле у коллег Джейн, они бы ответили, что сын Фостер в их среде настоящая знаменитость. Астрофизик не хвасталась и, в отличие от многих кудахчущих мамаш, не переводила разговор на собственное чадо при первой удобной возможности. Но если Джейн спрашивали, ей всегда было, что рассказать, каждый раз что-то новое и однозначно не скучное. Некоторые родители заводят специальные альбомы или тетради-дневники, куда заносят весёлые случаи, интересные высказывания, проделки и прочие маленькие приключения своих кровиночек. Если бы Джейн тоже занялась этим, то сейчас бы уже дописывала книгу под названием «Майкл Фостер и 10 000 способов заставить маму поседеть раньше времени». Второй том.

Цирк уже никуда не уедет
  Майкл ёрзал за партой. Учительница прекрасно видела его метания, но поскольку те пока не выходили за рамки приличия, не делала замечаний – знала, что это будет бесполезно.
  Как, ну как думать об ударных гласных и проверочных словах, когда сегодня в город приезжает цирк? – недоумевал Фостер. Настоящий передвижной цирк, вереницы трейлеров со зверьми, шапито и фокусниками! Мама обещала отвести вечером, но ведь вечером будет представление, а самое интересное уже закончится. Самым интересным ребёнок считал не номера, а процесс сборов – установку шатров, размещение животных, репетиции.
  Две минуты до перемены.
  Мама точно рассердится, если он сбежит с уроков. Но ведь где-то там разворачивается настоящая сказка, вырисовывается приключение. Силачи, укротители огня, воздушные акробаты, дрессированные львы, королевские лошади и даже – да-да, в рекламе так и было сказано! – летающие ящерицы! Короче, выбор предрешён.
  Дорогу Майкл просчитал ещё накануне вечером, так что, улизнув из школы, без проблем добрался до места. И здесь вправду было здорово, возводящийся цирк распахнул Фостеру свои шатровые объятья. Работа кипела; кто-то возился с клетками, кто-то с канатами и куполами. Один ребёнок терялся во всей этой суете, на него никто не обращал внимания. Повезло!
  Уже была установлена главная арена с куполом, там, судя по звукам, проходили репетиции. От восхищения у Майкла перехватило дыхание, и он мышкой юркнул за завесу, оказавшись внутри гигантского шапито.
  Рабочие трудились над трибунами, ряды которых росли, как грибы после дождя. На арене размером с половину футбольного поля стояли пока не облачённые в сценические костюмы артисты, разбившись на несколько групп. Двое мужчин жонглировали, девушка неподалёку от них то садилась на шпагат, то делала «мостик», то выполняла сальто.
  - Безмозглая скотина!
  Эти грубые слова были такими… неправильными в месте, где живёт волшебство. Наверное, просто послышалось.
  - Тварь, неужто сложно запомнить пару простых движений?!
  Шлепок. Нет, скорее удар. И жалобное повизгивание.
  Взгляд Майкла нашёл высоченного мужчину посреди арены, держащего на довольно длинном поводке обезьяну. Обезьянка была маленькая, меньше пуделя, в красной жилетке с золотистыми блёстками и алой тюбетейке. Тюбетейка только что слетела от удара, пришедшегося прямиком в лоб.
  Юный Фостер давненько подозревал, что мир не такое уж совершенное место, знал, что есть на свете не очень хорошие люди, взять хотя бы некоторых ребят из школы. Кое с кем Майклу доводилось драться. Но одно дело, когда тебе хотят просто и понятно наставить синяков, и совсем другое – когда кто-то большой обижает кого-то маленького, безответного, не могущего и слова сказать в свою защиту, не способного пожаловаться, попросить помощи.
  Обезьянка с блестящими от слёз чёрными глазками неуверенно потянулась за оборонённым головным убором, в этот момент дядька пнул её ногой в живот. Зверёк пронзительно и жалобно взвизгнул, а когда визг затих, осталось хриплое попискивание…
- Перестаньте! – взвился Майкл. Через пару секунд он был внутри манежа. – Что Вы?... Зачем Вы так, ему же больно!
  Секундная растерянность дрессировщика сменилась презрительной усмешкой.
  - А ну брысь отсюда, пока и тебе не досталось.
  На Фостера обратил внимание и другой артист, до этого тихонечко разгибавший подковы и сворачивающий их в узелок. Этот выглядел не столько злобным, сколько раздражённым. Наверно, хотел припугнуть.
  Обезьяна кое-как поднялась и, прихрамывая, попыталась отодвинуться от своего мучителя настолько далеко, насколько позволял поводок.
  - Как ты сюда попал? – Дрессировщик скорее выплюнул эти слова, нежели проговорил. И тут же, не глядя, со всей силы дёрнул поводок так, что зверушка вновь споткнулась, да ещё с силой ударилась о ботинки мужчины.
  Снова этот писк. Тихий, уже и не жалобный, а попросту безнадёжный...

ххх

  Джейн внимательно следила за дорогой, что не мешало разговаривать с самой собой.
  - Разумеется, и на что я только надеялась? Он же неделю бредил этим цирком! Надо было догадаться, что он не дотерпит до представления. Ох, Майкл-Майкл. – Астрофизик сверилась с картой на экране навигатора. Да, всё правильно, цирк должен быть через пару кварталов. – Сбежать из школы! И куда? Наверняка смотреть «как собирают цирк». Великолепно! А я оправдывайся в университете, что за срочное дело вынудило меня уехать посреди рабочего дня. Держитесь, сэр Майкл. Неделя домашнего ареста Вам обеспечена.
  Фостер нахмурилась. За последние полторы минуты её обогнала уже вторая полицейская машина. Внутренний тревожный звоночек подал сигнал. Учёная нажала на педаль газа.
  …Выйдя из машины, Джейн подбежала к первому попавшемуся полицейскому. Впрочем, и второй был недалеко. Несколько стражей порядка обозначали ленточным ограждением территорию, на которую не следовало заходить. За спинами мужчин высились несколько шатров. Самый крупный производил впечатление опавшей палатки. Воя сиреной, подъехала карета Скорой помощи. Зеваки сбились в одну кучку, перепуганные циркачи – в другую.
  - Офицер, что здесь случилось?
  Мужчина в форме окинул учёную взглядом поверх блокнота, в который начал что-то записывать.
  - Мы пока сами не знаем толком, мисс. Вы работаете в цирке?
  Джейн аж оскорбилась.
  - Неужели похоже?
  - В таком случае отойдите.
  - Но…
  - Прошу Вас, не мешаете работе полиции.
  Джейн не стала спорить лишь потому, что решила: лучше не препираться, а действовать.
  Как она и предполагала, полицейские ещё не успели оцепить весь периметр выделенной цирку территории, этого полупаркового участка на краю города. Фостер без труда пробралась в «запретный» сектор. Логичнее всего было начать поиски с опавшего шапито, но в нём наверняка шарят полицейские. К тому же, инстинкт подсказывал Джейн, что Майкла в этой «палатке» уже нет; в том, что сын там побывал, Джейн почему-то тоже не сомневалась.
  Заморосил типичный раннеосенний дождик, мелкий и холодный. Поминая недобрым словом свои каблуки, но радуясь тому, что она сегодня хотя бы не в юбке, а в брюках, астрофизик продвигалась по размокающей земле вдоль ряда трейлеров, часть которых, видимо, предназначалась для перевозки вещей и животных, а часть служила артистам жильём.
  - Майкл! – Джейн оглядывалась по сторонам, тщательно всматриваясь. – Майкл.
  Краем глаза она увидела, как из повреждённого шатра на носилках кого-то выносят. На миг сердце ухнуло в пятки, но Фостер быстро поняла, что пострадавшим не может быть её мальчик – человек на носилках слишком крупный для ребёнка. Это мужчина, отнюдь не хрупких габаритов.
  Всхлип.
  Джейн остановилась и резко повернулась на звук.
  Между двумя трейлерами, прямо на земле, обхватив колени руками, сидел заплаканный парнишка.
  - Майкл! – Астрофизик ринулась к сыну, но тут вдруг отскочил и завопил:
  - Не трогай меня!!!
  Отшатнувшись, он задел плечом один из трейлеров. Трейлер не замедлил со скрипом и треском опрокинуться на бок.

ххх

  Благодарение небу, бессонница щадит детей. Ночью Майкл всё же уснул. Джейн оставалась с сыном, сидя на краешке его кровати.
  Комнату освещал лишь ночник в виде сказочного замка. До той поры, пока дверь не приоткрылась.
  - Я дозвонилась до Эрика, - шёпотом сообщила Дарси, - он вернётся из Мексики, как только сможет.
  - Вряд ли в этом есть смысл. – Джейн осторожно поцеловала сына в висок, встала и вместе с Дарси прошла на кухню, не забыв плотно прикрыть дверь детской. – Сомневаюсь, что Эрик сумеет чем-то помочь, и мне неудобно выдёргивать его из командировки.
  - Эй, а моральная поддержка что, уже не считается? – В знак вышеупомянутой поддержки Дарси едва ощутимо толкнула подругу локтем в локоть. После чего уселась за стол, на котором стоял не первый час работающий компьютер. В данный момент на мониторе отображалась лента местных новостей. – Официальная версия – диверсия, нападение защитников животных. Этот цирк на плохом счету, и здесь, и в Штатах сердобольные зрители неоднократно жаловались, что звери выглядят измождёнными, кто-то видел, как над животными издеваются. Дело до сих пор не завели только потому, что шарашка постоянно кочует по континенту. Теперь-то цирк уже никуда не уедет, будь уверена, за него крепко возьмутся после такого скандала. – Бывшая стажёрка вздохнула, понимая, что Фостер сейчас волнует совсем другое и глупо пытаться менять тему. – Как держится Светлячок?
  Джейн сделала крупный, затяжной глоток остывшего кофе из большой кружки. Сжала губы и неопределённо покачала головой.
  - Он растерян. Напуган. – Прикрыла глаза и потёрла лоб. – Самого себя боится и винит.
  - Никто ведь не погиб.
  - У дрессировщика пятнадцать переломов. Пятнадцать! А Майкл просто попытался оттолкнуть его от той обезьянки.
  - И оттолкнул – тридцать ярдов* полёта, - плавно воспроизвела Дарси невнятные показания очевидцев, поспешивших поделиться впечатлениями в соц.сети. – Я так понимаю, он бы ещё дольше косил под ласточку, если б не наткнулся на верхние зрительские места.
[* 1 ярд – 0,914 м; прим. авт.]
  Джейн покачала головой.
  - Главный силач цирка отделался сотрясением головного мозга, а Майкл лишь задел этого силача, и то не специально. Ну, так он рассказывает.
  - Ты разве не веришь?
  - Конечно, верю. Майкл никогда мне не врёт. – Учёная поставила кружку на микроволновку, с глубоким вдохом провела ладонями по векам и запустила пальцы в свои распущенные волосы. – Я знаю, что Майкл никому не хотел причинить боль. Ты же сама видела, как он переживает. Но я не могу ему сказать, что он не виноват, иначе получится, что можно и впредь безнаказанно разбрасывать людей направо-налево, рушить постройки. – Джейн обняла себя за плечи, её голос стал тише. – Я ожидала, что когда-нибудь у Майкла проявится… сила. Но не представляла, что это будет так. – Она села за стол, обхватив голову руками. – Что мне делать, Дарси? Что сказать сыну, чем успокоить? Он же теперь сам себя боится, даже обнять его не даёт, чтоб не дай бог не навредить ненароком. И ведь он может. Сейчас од действительно может одним случайным прикосновением хоть перевернуть машину, хоть переломать кому-нибудь кости. – Джейн помолчала. – И он переживает за тех людей, никак не простит себе.
  Она вспомнила, как всего полчаса назад сын посмотрел на неё, пристально-пристально, серьёзно-серьёзно, и прошептал: «Я ведь мог убить их, мам… По-настоящему. Я их чуть не убил. Там были и другие люди, я же всех мог…» - и снова расплакался.
  Во входную дверь постучали, и шатенки синхронно вздрогнули. Было уже за полночь, в такое время и при обычных-то обстоятельствах от неожиданных визитов добра не жди, а уж учитывая недавние события…
  Стук повторился. Дверной звонок прозвучал бы менее жутко, но им гость отчего-то не воспользовался.
  - Я открою, - сглотнув, сказала Дарси.
  Она направилась в прихожую, как и Джейн, но Фостер замерла в арочном проёме, которым заканчивался малый коридор.
  Снова постучали. Дарси выдохнула и распахнула дверь. Но через секунду с силой захлопнула. Спустя пару мгновений повторила тот же процесс и, наконец, обернулась к Джейн.
  - Это к тебе, - сообщила Дарси, снова открыла дверь и отошла, чтоб Фостер смогла увидеть визитёра.
  На пороге стоял Тор.

Погром в тронном зале
(Около часа назад в Асгарде)
  - Ты звал меня?
  Один собрался было степенно ответить: «Да, сын мой», но в итоге лишь кивнул и знаком велел стражникам покинуть тронный зал.
  Тор проводил охрану взглядом. Если родитель выдворяет свидетелей, значит, речь пойдёт о чём-то интересном.
  Царь вздохнул, собираясь с мыслями. Ладно-ладно, мысли давно уже присутствовали на собрании в полном составе, сейчас Всеотец собирался с духом. Тору этот разговор не понравится, ох как не понравится. Морально Один даже готовился к самообороне. Проще и разумнее было продолжать обо всём умалчивать. Такой совет сам себе дал бы правитель Асгарда несколько лет назад. Но теперь дела обстояли иначе – они касались не абстрактного ребёнка, который чисто теоретически живёт где-то там, на просторах Вселенной, а конкретного восьмилетнего мальчика, самим собой перепуганного до полусмерти. Мальчика, на пару с которым Один (кому рассказать – не поверят!) поедал печенье и обсуждал приключения полуволка-полусобаки по кличке Белый Клык.
  Ой, будет вам! Вы и не представляете, сколько странных личностей на самом деле являются далеко не теми, кем кажутся. Разве есть лучший способ уберечь себя от ненужного внимания, чем принять облик того, на кого люди стараются не смотреть лишний раз из чувства неловкости, страха, брезгливости или вины?
  Один не собирался участвовать в жизни Майкла, вовсе не жаждал видеть того на первых порах. Но постепенно до правителя начало доходить, что других внуков он может и не дождаться – Тор ни в какую не забывал о своей смертной, с маниакальной пунктуальностью наведываясь к Хеймдаллю и справляясь о Джейн Фостер из Мидгарда, на прочих женщин в личном смысле не смотрел. К старости человек становится сентиментальным, Одину нет-нет, да и хотелось слышать звонкий детский смех, принадлежащий кому-то родному. А ещё хотелось банально поглядеть на мальчишку, понять, на кого тот похож, попытаться увидеть в нём черты предков, сына, любимой жены, свои собственные. Ничего страшного не случится, если он, Всеотец, несколько часов неделю в сменённом облике (не думали же вы, что только Локи умеет проделывать такие фокусы?) проведёт в Мидгарде, болтая о пустяках со Светлячком. В смысле, с Майклом; царь считал, что внуку очень подходит это забавное прозвище, мальчик впрямь шустрый, вёрткий, вечно носится туда-сюда и будто светится изнутри. Люди в парке видели Чудака Бена куда чаще, чем несколько часов в неделю, но в действительности они наблюдали главным образом иллюзию, направленную из Асгарда – надо же было нарабатывать репутацию для персонажа.
  - Отец? – Тор деликатно помавал бровями.
  Один понял, что, увязнув в раздумьях, промолчал несколько минут. Была не была. Пора рассказать сыну о сыне. То бишь Тору о Майкле. Отец мальчику теперь нужен, как никогда. Нужен кто-то, кто не просто понимает, каково обладать силой, во много-много раз превосходящей возможности мидгардцев, но и сможет выслушать, дать совет, объяснить, что к чему; и тут сам Один не подойдёт ни в настоящем облике, ни в образе Бена. Рано и поздно всё улеглось бы и без Тора, но правитель Асгарда слишком сильно привязался к внуку, чтобы на неопределённый срок оставить Майкла фактически одного справляться с ужасом, непониманием и виной.
  - М-м-м, - глубокомысленно начал царь, восходя по ступенькам к трону. – Скажи, сын, ты ещё не думал о женитьбе? – Всеотец медленно опустился на сидение.
  Тор закатил глаза и сквозь стиснутые зубы процедил:
  - Нет. – Сколько можно?!
  Однако Один неожиданно быстро отступился от излюбленной и заезженной за последние годы вдоль и поперёк темы.
  - Ну и ладно, кому нужна эта женитьба?
  Голубые глаза блондина увеличились в размере.
  - А скажи мне, не думал ли ты о детях? – Почему, почему в Асгарде полно военных и научных пособий, но нет и брошюрки о том, как оповестить человека о том, что он давно уже отец? – Я имею в виду, не думал ли ты о том, чтобы завести детей? Или, возможно, у тебя уже есть отпрыски?
  Тор округлил глаза ещё сильнее. Ему показалось, он начал понимать, к чему клонит отец. Аферистки, пытающиеся приписать отцовство на своих детей высокопоставленному мужчине, есть даже в Асгарде, хотя вряд ли подобные барышни раньше замахивались на королевских особ. Попытавшись припомнить всех женщин, с которыми он – ещё до встречи с Джейн – имел близкие знакомства, «бог грома» выделил парочку особенно сомнительных кандидатур.
  - Нет. – Блондин кашлянул. – Во всяком случае, насколько мне известно.
  - Возможно, тебе известно не всё.
  - Тебе передали весть или пришли лично?
  - О чём ты?
  - Не надо твоих излюбленных театральных эффектов. Говори прямо, кто приходил.
  - Приходил? Куда?
  - Сюда.
  - Зачем?
  - К тебе.
  - Ко мне?
  - Так кто?
  - Что «кто»?
  - Отец!

ххх

  - Ну и дела, - протянул Вольштагг, как-то недоверчиво поглядывая на Хеймдалля.
  Недоверие вызывала не столько история, выданная Стражем, сколько факт рассказа. С чего Один разрешил хранителю поведать о том, о чём почти девять лет приказывал молчать?
  Сиф угрюмо стояла поодаль, сложив руки. Она подозревала, что Всеотец решил просветить их компанию на предмет личной жизни сына за тем, чтобы в случае, если придётся мешать Тору делать глупости, друзья сознавали, к чему быть готовыми. Конечно, друзей-то Тор сейчас послушается куда охотнее, чем папу.
  В тронном зале в очередной раз что-то хрустнуло, а потом звякнуло, и это было прекрасно слышно здесь, в гостевой палате, где Хеймдалль и собрал троицу.
  - Секира, - с меланхоличной тоской определил Фандрал, известный ценитель прекрасного. – Трофейная, добытая в честном бою в Ванахейме.
  Ор Тора в стиле «Как ты мог столько лет скрывать это от меня?» стих минуты две назад, уступив место грохоту ломающихся вещей. Успокаивало лишь то, что криков Одина во всём этом гаме не слышалось, следовательно, Тор вымещает гнев исключительно на неодушевлённых предметах.
  Ба-бах! Бар-ра-рах! Дцынь!
  - Золотой кубок мудрости, - горестно констатировал Фандрал.
  Хрясь, ба-бах!
  - Лучшая алебарда из коллекции Одина, - задумчиво проговорила Сиф.
  Хеймдалль, внешне невозмутимый, как скала, и примерно столь же подвижный, мысленно порадовался тому, что переломанная алебарда впечаталась в стену, а не в его шлем. А ведь Один, должно быть, выдал только необходимую информацию. Даже царь Асгарда не решился бы добровольно находиться рядом в тот момент, когда владелец Мьёлльнира узнает обо всём.

Рукопожатие
  Он был одет как обыкновенный человек, практически так же, как в их с Джейн самую первую встречу – ни доспехов, ни плаща; и молот где-то дожидался, пока хозяин «позовёт». Идею подсказал Фандрал: «Я бы на твоём месте облачился во что-то менее броское. Пусть прошли годы, но в Мидгарде тебя наверняка не забыли. Зачем тебе толпа поклонников или зевак, идущая следом? Люди чаще запоминают образ в целом, а не лицо. В простом одеянии тебя, скорее всего, не узнают. Мало ли высоких волосатых блондинов шатается по улицам?»
  Паузу, затянувшуюся сверх всяких приличий, нарушила Дарси.
  - Привет. Заходи, раз пришёл.
  Видимо, только сейчас Тор и Джейн вспомнили, что кроме них тут есть ещё кто-то.
  Мужчина не то кивнул, не то слегка поклонился и пересёк порог. И Дарси снова перестала существовать для двух бывших влюблённых. Бывших ли?..
  - Джейн.
  Какая же она красивая. Светлая кожа, тёмные локоны, глаза тёплого кофейного цвета. Блондин сделал размашистый шаг в сторону астрофизика, но та резко выставила вперёд ладонь.
  - Нет. – Учёная тряхнула волосами. Чего она меньше всего на свете хотела, так это опять начинать отношения, которые неминуемо закончатся разрывом и страданиями. С неё и одного раза предостаточно. – Ты в курсе?
  - Да. – Асгардец кивнул. – Мне рассказали лишь сегодня, я тут же помчался… До этого отец приказывал Хеймдаллю молчать.
  - Я подозревала что-то подобное, - с удивительным спокойствием ухмыльнулась Фостер.
  - Джейн, - он снова попытался приблизиться.
  На сей раз она остановила визитёра без всяких жестов, хватило одного-единственного взгляда.
  - Ты нужен Майклу. Не мне.
  Тор пару раз моргнул. На что он надеялся? На то, что она бросится к нему на шею с воплем: «Мой дорогой, родной, хороший, я ждала тебя все эти девять лет, и мне совсем не важно, что ты не дал ни единой весточки и не поддержал меня, когда я в тебе нуждалась! И других мужчин у меня с тех пор не было, я дала обет безбрачия и целомудрия; всё для тебя, всё для тебя, любимый!»?
  - Где он? – В голосе появилась горьковатая хрипотца.
  - Спит в своей комнате, - сухо произнесла Фостер. - Будить не стану, у него был трудный день.
  - Об этом и не прошу. – Пятисекундное молчание. – Можно посмотреть на него?
  Джейн собралась отказать, но передумала в последний миг.
  - Только не шуми, - она направилась в детскую, жестом позвав за собой асгардца.
  Дарси осталась в прихожей.
  - Как-то вяло, - заключила ассистентка Эрика и Джейн.

ххх

  Майкл спал, лежа на боку, глубоко и тревожно дыша, напряжение не оставляло мальчика и во сне. Бледный синеватый свет ночника падал на круглое детское лицо, обрамлённое растрёпанными очень светлыми волосами. Брови были немного нахмурены, губы приоткрыты. Одеяло основательно сползло и грозило вот-вот спасть на пол.
  Тор никогда не увлекался самолюбованием; если на то пошло, в детстве он гораздо чаще видел собственное отражение в водной глади или начищенных до блеска стенах, чем в зеркале. Но сын Одина помнил свой мальчишеский облик. Трудно судить в полутьме, но, кажется, ребёнок, что сейчас лежит на этой постели, действительно похож на того, что некогда носился по асгардскому дворцу вместе с братом…
  Джейн взяла одеяло и бережно накрыла им сына по самую шею. Мальчик что-то просопел, однако не проснулся.
  - Он знает обо мне? – спросил Тор, стараясь произносить слова как можно тише.
  - Да, - негромко ответила Джейн, - я рассказала в позапрошлом году.
  - А до этого?
  - А до этого ты был военным пилотом, пропавшим на задании. Не оригинально, зато удобно. Вряд ли стоит говорить совсем маленькому ребёнку, что его отец – царский сын из другого мира.
  - Мальчик и сейчас не велик.
  - Он очень сообразительный для своего возраста. К тому же, мне не нравилось лгать сыну.

ххх

  «Бог грома» не освободился от оторопелости к моменту, когда астрофизик выпроводила его в гостиную. Где обнаружилась Дарси. Тор-то надеялся, что подруге Джейн хватит деликатности незаметно исчезнуть и дать родителям Майкла обсудить ситуацию вдвоём; но как бы не так. Пришлось прямым текстом, хоть и вежливо, попросить Дарси оставить его и Джейн наедине.
  - Прости, это семейное дело, - добавил под конец блондин.
  - Когда мы с тобой успели стать семьёй? – вспылила Джейн. – Не помню свадьбы или чего-нибудь подобного. Ты появился впервые за восемь с лишним лет, а Дарси всё это время была рядом со мной.
  - Именно! – поддакнула бывшая аспирантка. – И, между прочим, я очень даже сойду за члена семьи. Что б ты знал, твой сын обещал на мне жениться, Джейн – свидетель.
  - Всё верно, - подтвердила Фостер, не без удовольствия отмечая, как Тор изменился в лице.
  В Асгарде разница в четверть века между мужчиной и женщиной не значит ничего, она выравнивается в первые столетия жизни. Но в Мидгарде дела обстоят по-другому. Также в Асгарде нешуточно относятся к бракам по договорённости, там это обычная практика. Посему неудивительно, что сын Одина воспринял полученную информацию серьёзнее, чем надо было бы.
  - Сыграем свадьбу лет через десять, - беззаботно продолжила коварная Дарси. – К тому времени Светлячок станет совершеннолетним, а Йен как раз дойдёт до ручки и сбежит от меня. Я - твоя будущая невестка, привыкай к  мысли. – Молодая женщина подмигнула конкретно запутавшемуся гостю. – Можно называть тебя папой? Так вот, папа, я никуда не уйду, даже не надейся.
  В серых глазах мелькнул стальной блеск. Дарси могла казаться бесконечно легкомысленной, но она не забывала тех, кто сделал больно ей или её близким. И не собиралась любезничать с такими персонажами, будь те хоть богами, хоть демонами.

ххх

  Вместо будильника утром прогромыхало что-то из мебели в комнате Майкла. Рассчитывать свою силу у мальчика пока катастрофически не получалось.
  Тор ждал в гостиной. Они с Джейн условились – сначала учёная сама поговорит с сыном, а потом приведёт мальчика к отцу.
  Дарси ушла пару часов назад, поскольку, как ни крути, кто-то из их рабочей троицы должен был присутствовать в университете; Джейн взяла отгул, Селвиг не вернулся из командировки, оставалась только бывшая Льюис.
  Сколько времени нужно, чтоб одеть ребёнка, а попутно сообщить ему о наличии отца за дверью? Тору казалось, что он ждёт целую вечность, но вечность эта неслась с пугающей быстротой, и мужчина вовсе не был уверен, что готов к встрече с сыном.
  …Джейн сама открыла дверь, пропуская Майкла вперёд. Тот явно боялся к чему-либо прикасаться.
  Асгардец поднялся с дивана, на котором до этого ёрзал.
  Мальчик на секунду застыл. Похоже, ему захотелось попятиться, но он сам себя остановил, вспомнив, что позади мама и стенка, которая ему тоже ничего плохого не сделала.
  В утреннем свете парнишка был ещё больше похож на Тора.
  - Здравствуй. – Мужчина попробовал улыбнуться.
  - Здравствуйте, - несмело откликнулся Майкл.
  Понимая, что эдакими темпами всё может затянуться на неопределённый срок, Тор в два-три крупных шага преодолел разделявшее их с сыном расстояние. И замер напротив мальчика, смотревшего широко открытыми сапфировыми глазами.
  - Ты ведь знаешь, кто я?.. – негромко спросил старший блондин.
  Младший медленно опустил и поднял подбородок, что, по всей видимости, означало «Да». Затем внимательнее присмотрелся к лицу асгардца.
  - Я видел тебя. На фотках в Интернете. Почему ты не в доспехах, где молоток?
  Тор ожидал, что придётся отвечать на вопросы, но не думал, что на такие.
  - Всё осталось в Асгарде. – Он окинул сына очередным взглядом, скорее смущённым, чем покровительственным. - Мама сказала тебе, что я только вчера…
  - Ага.
  Молчание.
  Джейн напряжённо наблюдала за обоими блондинами. Она пыталась предугадать, что будет дальше, но тщетно.
  Мужчина, наконец, подал свою большую ладонь ребёнку. Тот собрался протянуть свою, но застопорился.
  - Не бойся, - осклабился Тор, - мне ты спокойно можешь пожать руку.
  Ещё мгновенье-другое раздумий, и пальцы Майкла обхватили ладонь асгардца.
  Да, встреча отца и сына вышла странноватой, неопределённой, скомканной, внешне лишённой эмоций. С другой стороны, данный вариант далеко не худший. И потом, это было лишь начало.