Буффонада
Часть I
  История Дианы не выходила у неё из головы. Ив твердила себе, что глупо столь серьёзно относиться к словам пятилетней девочки, одарённой недюжинным воображением; но не переставала задаваться вопросом: а вдруг это правда?
  Забросив попытки отвлечься, Ив расхаживала по квартире. Она знала, что нужно делать, но тянула. Электронные часы в гостиной показывали 22:39. Совсем вечер. Даже сейчас звонить не очень прилично, а потом будет ещё неприличнее.
  Ив достала сотовый и набрала номер, который выучила наизусть двенадцать лет назад и с тех пор никак не могла забыть. Мельком понадеялась, что он окажется неактивен, ведь столько времени прошло, но нет – номером по-прежнему пользовались.
  - Алло.
  - Уайетт, привет, это Ив.
  - Я знаю. Привет.
  Ну да, она ведь тоже не меняла свой номер.
  - Извини, что звоню так поздно.
  - Ладно тебе, - в его голосе слышалась улыбка, - ещё и одиннадцати нет. Что-то случилось?
  - Да, но не у меня, а у одной из девочек в центре, где я работаю. Она рассказывает странные вещи. Скорее всего, фантазирует – фантазия у неё богатая. Но мне не по себе. Я подумала: вдруг ты сможешь что-нибудь посоветовать? Хотя бы скажешь, действительно ли то, о чём она говорит, бывает.
  - Наверно, лучше обсудить это не по телефону.
  - Согласна. Когда у тебя будет свободное время?
  - Оно есть сейчас. Мне подъехать?
  - Подъехать, - усмехнулась Ив. – Не заморачивайся – переносись. Тебе продиктовать адрес или скинуть сообщением?
  Как воспитанный человек, Уайетт возник у самой входной двери. Как гостеприимная хозяйка, Ив провела его в гостиную и спросила, хочет ли он чего-нибудь выпить.
  - Нет, спасибо. – Он и на трезвую-то голову с трудом притворялся, что Ив ему чужая, от спиртного самоконтроль пошатнётся ещё сильнее. – Итак, что случилось? – Уайетт сел на пухлый диван кремового цвета.
  Ив заняла кресло.
  - Есть одна девочка – Диана. Ей пять лет, она ходит в наш центр, посещает балетную группу. Сразу оговорюсь: у Дианы очень богатая фантазия, это отмечают все. Она обожает придумывать истории и рассказывает их любому, кто готов слушать. Или не готов, но не прерывает. Диана – неиссякаемый источник выдумок. Все считают, что сейчас она тоже выдумывает, а мне кажется, что нет. Но я могу ошибаться.
  - И что она рассказывает?
  - Погоди. Небольшая предыстория. Два месяца назад пропала старшая сестра Дианы – Элиза. Ей пятнадцать. Говорят, она исчезла однажды вечером, и всё – ни  следов взлома, ни других свидетельств похищения, никто не выходил на связь с родителями, чтобы потребовать выкуп. Полиция ничем не сумела помочь. Элиза будто в воздухе растворилась.
  - Может, сбежала из дома? С парнем, например. Или без. Пятнадцать лет – разгар подросткового бунта.
  - Может. Но, видишь ли, одно время Элиза тоже занималась у нас, я её немного знаю. Исключительно послушная и ответственная девочка. По крайней мере, если не копнуть глубже. Понятно, что люди часто не такие, какими кажутся. Но я не об этом. После исчезновения Элизы Диана на какое-то время ушла от нас, её вроде водили к психологу. Недавно она снова стала ходить в центр. И рассказывает, что часто видит сестру. Что Элиза приходит к ней по ночам. Из стены.
  - Как призрак?
  - Я не разбираюсь в призраках, но, по-моему, нет. Приходит, разговаривает с Дианой, иногда играет с ней, а потом уходит обратно в стену, там у неё собственный дом, сад и даже лошадка, на которой Элиза каждый день катается. Я знаю, что ты скажешь: буйная от природы фантазия, помноженная на психологическую травму. Только… Истории Дианы всегда переполнены разными сюжетными ходами, но конкретно в этой – слишком уж много мелких подробностей. То у Элизы шишка на лбу, потому что она упала с лошади, то царапина на руке – от роз в саду, то нос в пыльце, потому что Элиза нюхала цветы, то волосы мокрые, потому что Элиза купалась в ручье. Ты что-нибудь знаешь про… Как лучше сформулировать?.. Про жизнь в стенах?..
  - Никогда не слышал ни о чём подобном. Но я посмотрю в Книге Таинств, поспрашиваю у родных и у своих специфических знакомых. - Специфические знакомые – это феи, лепреконы, гномы, великаны и прочие магические создания.
  - Спасибо. Дай мне знать, если что-нибудь найдёшь. И если не найдёшь.
  По идее, разговор был закончен. Ив встала, Уайетт тоже. Он оглядел её с ног до головы. Строгий деловой костюм, туфли на высоких каблуках, безукоризненная причёска. Классический образец уверенной в себе и полностью самодостаточной женщины. А Уайетт смотрел на неё и гадал, не голодная ли она. Отправляясь сюда, он еле-еле удержался, чтобы не прихватить пиццу или ещё какое-нибудь пропитание. Его так и подмывало спросить: «Ты ела сегодня?», однако он молчал. Такой вопрос напомнит о времени, когда они были вместе, а им это не нужно. В конце концов, они разведены уже восемь лет – вдвое дольше, чем длился их брак.

__________________________________________________

  Уайетт и Ив познакомились в колледже.
  «Если вы всерьёз хотите разочаровать родителей, а к гомосексуализму душа не лежит, - идите в искусство». Этим высказыванием Курта Воннегута руководствовался Уайетт, решая, куда пойти учиться после школы. Он не стремился разочаровать близких из вредности, но ему до зубовного скрежета надоело быть главным средоточием надежд и ожиданий не только своей семьи, но и всей светлой части магического сообщества. То борясь с этим грузом, то стараясь ему соответствовать, Уайетт не успевал понять, чего по-настоящему хочет сам. Он не ощущал особенной тяги к творчеству, однако профессионального призвания в недрах своей души обнаружить не мог, а выбирать что-то было надо, и Уайетт выбрал наобум - режиссуру. (Забегая вперёд, стоит сказать, что режиссёром он так и не стал, но полученные знания и опыт не раз пригодились ему в жизни.) Мыли о предстоящей учёбе не вызывали у него энтузиазма.
  Это изменилось, когда он приехал заселяться в студенческое общежитие. Среди других первокурсников, толпящихся у столиков, за которыми заполняли и выдавали документы, Уайетт увидел девушку своей мечты.
  Она была великолепна. Высокая, стройная, с пышной грудью, тонкой талией и широкими бёдрами, с длинным ровным ногами, которым позавидовали бы две трети самых известных супермоделей мира. Сияющие светлые волосы обрамляли прелестное лицо и роскошными локонами спускались на изящную спину, точёные плечи и шедевральную грудь. Безупречная кожа отливала золотом загара. Лёгкое нежно-зелёное платье подчёркивало достоинства фигуры, которая, впрочем, и в мешке из-под удобрений смотрелась бы потрясающе. Девушка стояла в очереди, выделяясь необыкновенной красотой. Рассматривая окружающих, она задержала взгляд на Уайетте, они улыбнулись друг другу.
  А мгновение спустя на Уайетта налетело мелкое существо с всклокоченными ярко-красными волосами, нервно блестящими глазами, одетое в поролоновый костюм куска пиццы. Это и была Ив.
  - Простите, - извинился кусок пиццы перед Уайеттом, после чего обратился ко всей толпе: - Простите! Можно мне пройти без очереди? Меня отпустили с работы всего на полчаса, и пятнадцать минут я уже потратила на дорогу. Пожалуйста!!! Обещаю, я буду очень-очень быстрой, я это умею, честное слово.
  То ли народ, не привыкший общаться с пиццей, растерялся, то ли люди подобрались сплошь понимающие, но её пропустили. Пицца слово сдержала – сделала всё очень быстро.
  - Ивлин Эванс! - выпалила она в лицо человеку, ведающему документами.
  Тот стремительно нашёл бумаги и сунул Ив, показав, где нужно подписать. Она подписала, не читая, схватила выданную памятку о заселении и умчалась прочь, напоследок крикнув всем:
  - Спасибо! До встречи!
  Уайетт подумал: не завидует он тому, с кем эту странную девицу поселят в одной комнате. Не знал тогда, что соседом Ивлин Эванс будет он сам.
  Ивлин - имя не только женское, но и мужское. На каком-то этапе произошла ошибка, и пометка «мисс» превратилась в пометку «мистер». Этого не заметил работник, дающий документы на подпись, а Ивлин и подавно. Она весьма удивилась, когда ей объявили, что её отправляют в мужское крыло общежития. Пыталась разобраться и даже скандалить, но скандалить Ив умела плохо, а вымотанные работники колледжа отчаянно жаждали избежать лишней суеты. Они убеждали её, что ничего страшного не произошло. Какая разница, где жить, главное, что жильё в принципе есть. До Ив дошло, что проще заселиться в мужское общежитие, чем добиваться места в женском. Она не платила за учёбу и проживание, поскольку выиграла стипендию для одарённых. Ив была, конечно, молодец, но находилась на птичьих правах – при желании руководство колледжа легко найдёт способ аннулировать её одарённость и выставить мисс Эванс за порог.
  Смешно было бы ждать, что абсолютно все обитатели мужского общежития окажутся рыцарями. Но Ив сплотила вокруг себя компанию парней, которые объяснили остальным, что любого посягнувшего на честь и достоинство дамы ждёт перелом носа. Такая забота объяснялась отчасти джентльменскими характерами ребят, отчасти - симпатией к смешной девчонке, отчасти – едой, коей Ив снабжала покровителей. Она работала в кафе, после закрытия там разрешалось забирать оставшиеся скоропортящиеся блюда, которые по закону всё равно надо утилизировать. Парни справлялись с утилизацией первоклассно.
  Сама Ив ела редко, она банально не успевала. Утром – занятия, днём – работа живой рекламой, с вечера до позднего вечера – работа в кафе (на полставки), с позднего вечера до ночи – тренировки и репетиции. Между всем этим Ив исхитрялась выкроить время на другие дела. В общежитие она возвращалась глубоко за полночь, раздавала принесённую еду, плелась в комнату и падала на кровать. Утром наскоро перекусывала и бросалась в водоворот нового дня, часто не успев приготовить себе на этот день даже бутерброд. И при этом Ивлин Эванс была постоянно, чертовски, до умопомрачения счастлива. Уайетт прежде не встречал настолько жизнерадостного человека. И настолько энергичного тоже.
  Поначалу Ив для него, как и для большинства ребят в общежитии, была своим парнем. Он реально забывал, что она относится к противоположному полу. Между их кроватями была протянута самодельная висячая ширма, но у Уайетта не возникало и подобия мужского интереса, когда Ив за ней переодевалась или спала.
  Ив правда не тянула на образец женственности - всегда носила штаны, не пользовалась косметикой. Также она не являлась образцом безупречной красоты - так, обычная девчонка: чёлка ёжиком, нос уточкой, ноги бутылочками. Свои достаточно короткие волосы Ив регулярно выкрашивала в экзотические цвета. Она была невысокой и даже худенькой, но не казалась хрупкой. Во всегда торопливых движениях не сквозила грация. Не добавляло романтичности и то, что Ив была клоуном, вернее, буфф-клоуном.

Часть II
  Заискрившееся посреди гостиной голубое облако превратилось в двух людей. Ив шумно выдохнула.
  - Всё в порядке? – Уайетт немного задержал её руку в своей, прежде чем отпустить.
  - Да. Просто я отвыкла от этого ощущения. В доме точно никого нет?
  - Я проверил.
  У семьи Лоудсон был типичный двухэтажный дом, не большой и не маленький. Обстановка тоже самая обыкновенная. Уайетт и Ив не знали, что ищут. Они осматривались наугад в надежде наткнуться на ключ к разгадке тайны, если тайна вообще есть. Накануне Уайетт пролистал Книгу Таинств, там не было ничего о «заобойных мирах». Родные и волшебные знакомые про такое тоже не слышали. Не зная, с чего ещё начать, Уайетт и Ив договорились осмотреть дом Лоудсонов.
  Чего-либо необычного не наблюдалось, внимание привлекали разве что развешанные на стенах гостиной дипломы, грамоты, фотографии с награждений и кое-какие газетные вырезки. Эдакая визуальная летопись успехов сестёр Лоудсон, прежде всего Элизы.
  - Соревнования по математике, химии, физике, - резюмировал Уайетт, ознакомившись с «летописью».
  - А раньше она занималась у нас танцами и вокалом.
  - У неё хорошо получалось?
  - Хорошо, но не гениально. По-моему, она и не мечтала о большой сцене, просто получала удовольствие. Но её родители решили, что это пустая трата денег, и Элиза перестала к нам ходить.
  Комната Элизы тоже ничем не удивила. Им не нравилось рыться в чужих вещах, но приходилось – это могло быть способом понять, что случилось с Элизой, и помочь ей.
  Обнаружив под матрацем несколько толстых тетрадей, Уайетт и понадеялся, и испугался, что нашёл личный дневник. Но это были истории, стихи, рассказы; написанные, кстати, очень неплохо для пятнадцатилетнего автора.
  - Надо же, кто-то ещё пишет ручкой на бумаге, а не печатает на компьютере или в гаджетах.
  Должно быть, полицейские тоже нашли эти тетради, когда обыскивали комнату, да вернули обратно, так как творчество Элизы не представляло для них интереса.
  Самым примечательным объектом в комнате Дианы оказалась собака. Упитанный рыжий пёс лежал на постели. При появлении неизвестных он настороженно поднял голову, но не издал ни звука. Однако стоило им прикоснуться к вещам Дианы, как пёс спрыгнул на пол и залился лаем.
  - Тише-тише, приятель, - попробовал успокоить Уайетт.
  - Вроде я не так уж сильно шумлю, - удивилась Ив.
  - Я не тебе, я собаке.
  - Какой собаке?
  Пёс бросился на Уайетта.
  - Той, которая только что прыгнула сквозь меня…

__________________________________________________

  В кои-то веки Ив была дома, то есть в комнате общежития, днём. Она достала из пакета огромные клоунские ботинки. Оглядела комнату и решила, что здесь достаточно свободного места.
  - Уайетт, подстрахуешь меня? – попросила она, надев потешную гигантскую обувь жёлто-коричневого цвета. – Хочу опробовать обновку.
  Он отложил книгу.
  - Что нужно делать?
  - Стой рядом и поймай меня, если начну падать.
  - Откуда ты собралась падать?
  - Сейчас увидишь.
  Под озадаченным взглядом Уайетта Ив наклонилась, упёрлась ладонями в пол и встала на руки. Поискала баланс и выпрямилась, вытянув ноги. Похлопала ботинками друг о друга. Чуть раздвинула ноги, медленно, аккуратно убрала с пола и отвела в сторону левую руку. Несколько секунд она балансировала на одной ладони, потом скомандовала:
  - Отойди, - и приземлилась на ноги, в позе супергероя.
  - Круто!
  - Спасибо за помощь.
  - Я же ничего не сделал.
  - Ты подстраховывал, это важно. Хочешь прийти к нам на представление? В смысле, это, конечно, не сольная программа. Старшекурсники устраивают концерт, «Финики» тоже приглашены.
  - «Финики»?
  - Так называется наша буфф-группа. «Финики». Работаем главным образом в жанре буффонады. – Ив поправила воображаемые очки и зачитала из воображаемого словаря: - «Буффонада - приём театрального, циркового, эстрадного искусства - подчёркнуто комическое, шутовское преувеличение; окарикатуривание персонажей, их действий, поступков и так далее; а также сценическое или цирковое представление, основанное на таких приёмах». Ещё одно значение - неуместное, нелепое, грубое шутовство; но это не наш случай. Придёшь? Вход свободный.
  - Когда концерт?
  - В субботу, начало в шесть вечера.
  - Приду.
  Пришёл и не пожалел. Концерт состоял из множества номеров, разной степени талантливости, и выступления «Фиников» были одними из лучших.
  Первая их сценка, в начале программы, внезапно началась с фигуристой девушки в купальнике, танцующей на пилоне под чувственную музыку. Вскоре появилась клоунесса в пёстрой футболке, оранжевых штанах и красных башмаках. Волосы (огненно-рыжий парик) с одного бока заплетены в косичку, с другого – в хвостик. Лицо белое, нос красный, глаза ярко выделены. Уайетт узнал Ив. Клоунесса смотрела на танцовщицу. Вроде ничего не делала, но все понимали, как она завидует. Оказалось, что у Ив потрясающий язык тела, она умела выразить любую эмоцию без слов, но и без кривляний. Уайетт-то думал, что клоунам положено кривляться, ан нет – даже самые экспрессивные и преувеличенные жесты Ив смотрелись абсолютно естественно. Когда танцовщица слезла с шеста и величественно удалилась, задрав нос, клоунесса сама залезла на пилон и попыталась что-то станцевать. Это было не просто смешно, это было уморительно. Ив настолько потешно карабкалась по шесту, сползала с него, дрыгала ногами и выписывала нелепейшие телодвижения, что Уайетт, как и большинство других зрителей, едва успевал дышать между приступами хохота. (Лишь потом он подумал, что такая нелепость требует исключительной физической подготовки.) Горе-танцовщица добралась до вершины шеста и, глянув вниз, испугалась высоты, вцепилась в шест мёртвой хваткой, обвив его ногами. Внизу стоял друг, уговаривающий её слезть, но она отчаянно вертела головой и крепче обнимала шест.
  Второй номер был предпоследним в программе. Фонарь, возле фонаря – скамейка, на спинке скамейки – забытый кем-то шарф. Клоунесса (Ив, в нарочито простеньком платье и с крупным, трогательно-ярким цветком в волосах) заметила шарф, взяла его и стала гадать, кому он мог принадлежать. Накидывала на голову, примеряя образ старомодной барышни. Повязывала на шею, как кокетка. Обматывала вокруг шеи, как бывалый путешественник. Куталась в него, как замерзающий бездомный. Изображала разом двух влюблённых, которые сначала рассорились и пытались вырвать шарф друг у друга, а потом помирились, и парень накинул шарф девушке на плечи. Родителя и ребёнка: родитель всё норовил укутать ребёнка, чтоб тот не замёрз, а ребёнок упорно сопротивлялся, родитель расстроился, ребёнок это понял и позволил обмотать себя шарфом, а потом обнял родителя (представляя себя этим ребёнком, клоунесса обнимала воображаемого родителя, но делала это так натурально, что зрители практически видели второго человека.) Уайетт подумал о своих родителях. О том, как гулял с ними в парке, когда был маленьким. Как мама вечно переживала, что он замёрзнет и простынет, и вот точно так же пыталась его во что-нибудь укутать. Как папа однажды отдал ему свою куртку (которая Уайетту, разумеется, была безбожна велика), потому что, когда они выходили из дома, Уайетт наотрез отказался брать свою (ему казалось, что уже тепло), а на подходе к парку совсем замёрз. Вдруг Уайетт понял, что больше родители не будут его ни во что укутывать, он уже слишком большой для этого. Почему-то стало грустно. И стало понятно, что клоунесса очень-очень одинока, потому и придумывает разные образы – чтобы хоть на какое-то время оказаться в компании, пускай даже вымышленной. Но финал у истории был счастливый: пришёл владелец шарфа (тоже клоун), взял его, взамен подарил клоунессе цветок (она смущалась и подпрыгивала от восторга одновременно), они взялись за руки и ушли.
  Надо сегодня же позвонить родителям.
  Сосед Уайетта поднялся и вышел из зала. После концерта Уайетт увидел его – мужчина сидел на ступеньках у входа и, не обращая внимания на окружающих, рыдал, обхватил голову руками.

Часть III
  - Призрак собаки? – Пайпер выгнула брови. – Интересно. По-моему, мы никогда с таким не сталкивались.
  В особняке Холливеллов Уайетт собрал совет, состоящий из родителей, тётушек и младшего брата. Но мозговой штурм пока не возымел эффекта. Уайетт прихватил из дома Лоудсонов пару-тройку мелких вещиц (которые, разумеется, потом вернёт) в надежде, что прикосновение к одной из них вызовет у тёти Фиби видение, однако ничего не получилось.
  - Может, истории про мир за обоями – впрямь плод детского воображения? – предположил Крис.
  - А что насчёт Счастливчика?
  - Счастливчик – это собака?
  - Да. Диана про него рассказывала ещё до исчезновения сестры, Ив слышала. Лоудсоны когда-то купили щенка, назвали Счастливчиком. Мы не уверены на сто процентов, но думаем, что собака-призрак – именно он.
  - С чего ты взял, что призрак пса связан с исчезновением Элизы?
  - Ни с чего. Но две странности в одном доме наводят на мысль о схеме.
  - Или о совпадении.
  - Крис прав, - поддержала Пейдж. – Мало ли почему пёс стал призраком. Возможно, Счастливчик мирно умер в своей собачьей постели, но слишком любит хозяев и слишком за них беспокоится, вот и не может уйти. – Пейдж обратилась к Лео как к главному семейному эксперту по загробной жизни: – У собак тоже есть рай, ад и всё такое?
  Лео, к своему стыду, вынужден был пожать плечами.
  - Видимо, есть.
  - Значит, у животных есть душа! – торжествующе заключила Фиби. – Будет ещё кто-нибудь смеяться над тем, что я вегетарианка?!

__________________________________________________

  Уайетт твёрдо намеревался держать свои магические способности в тайне, но часть его всегда допускала, что рано или поздно соседка заметит что-то необычное. Так и вышло. Ив увидела, как он пользуется телекинезом. Но не закричала, не отшатнулась, не выпучила глаза.
  - Класс! Так ты занимаешься фокусами? Расскажешь, в чём секрет? Хотя, понятное дело, не расскажешь, ни один уважающий себя фокусник не раскрывает свои методы. Но всё равно здорово. – Она традиционно опаздывала, потому тараторила, бегая по комнате и складывая в рюкзак кое-какие вещи.
  Уайетту бы радоваться – Ив за него изобрела отговорку, не думает ни о какой магии и через пару минут забудет про увиденное. Но ему стало досадно. Он – величайший маг в истории человечества, Ив только что столкнулась с настоящим волшебством (сколько людей грезит об этом!) и даже не поняла. Ему нестерпимо захотелось увидеть её изумление, и он наплевал на здравый смысл. Потом сотрёт ей память заклинанием.
  - Это не фокус, я маг.
  - Конечно, - Ив намазала губы бальзамом, который далее тоже отправился в рюкзак.
  - Я серьёзно, у меня есть магические способности.
  - Чрезвычайно за тебя рада.
  - Не веришь? – Уайетт повёл ладонью, и стул на колёсиках, стоявший возле письменного стола, отъехал в другой угол комнаты.
  Ив проводила его приятно удивлённым, но не изумлённым взглядом.
  - А ты хорош. Но будь осторожнее с этими штуками. Не знаю, используешь ты нити или нет, но мне не хотелось бы ненароком обо что-нибудь запнуться и упасть. Всё, я убегаю. – Она накинула рюкзак на плечи и повернулась к двери.
  Совсем разгорячившись, Уайетт перенёсся. Он появился перед Ив, между нею и дверью. Ив взвизгнула. На её лице, наконец-то, отразилось изумление, однако ненадолго. Пару мгновений спустя она строго нахмурилась.
  - Ты используешь гипноз? Я не давала согласия.
  - Это не гипноз.
  - Да-да-да, ты настоящий волшебник. Молодец. Горжусь, завидую, опаздываю. Увидимся ночью, если ты ещё не будешь спать! – И она ураганом вылетела из комнаты.
  - Ив! – возмущённо простонал Уайетт вслед.
  На письменном столе обнаружился контейнер с едой – обед Ив. Который она забыла взять. Вздохнув, Уайетт переместил его в её рюкзак.
  Ив вернулась ночью, Уайетт допоздна засиделся у приятелей в соседней комнате и как раз возвращался к себе. Они встретились в коридоре.
  - Привет, - улыбнулась Ив.
  - Привет.
  Он не знал, стоит ли ещё что-нибудь добавить, но Ив любезно избавила его от этой проблемы, закатив глаза и резво устремившись на встречу с полом. Уайетт еле успел её подхватить.
  - Ив! Ив, что с тобой?
  Ещё чуть-чуть, и он перенёсся бы с нею в больницу, но Ив открыла глаза и пробормотала:
  - Извини.
  Она встряхнулась, более или менее крепко встала на ноги, но Уайетт на всякий случай продолжал её держать.
  - Что это было?
  - Ничего страшного.
  - Ничего страшного? Ты грохнулась в обморок!
  - Просто небольшая слабость. Я сегодня не успела поесть. И вчера тоже.
  - У тебя вроде была смена в кафе. Могла бы там что-нибудь перекусить.
  - Полно посетителей, ни единой свободной секунды на перекус. И после смены не успела – опаздывала на репетицию.
  - А почему ты не поела днём? У тебя же был контейнер с едой.
  - Контейнер?.. Да, контейнер. Забавно, я вспомнила о нём в автобусе, думала, что забыла, но оказалось, что всё-таки взяла. Приятный сюрприз.
  - И почему ты не воспользовалась этим приятным сюрпризом?
  - Не смогла открыть. Слишком туго закрутила крышку.
  Уайетт возвёл очи горе. Еда в контейнере наверняка испортилась за день. Он достал из кармана шоколадный батончик, прихваченный где-то на сдачу.
  - Держи.
  Но Ив уже клевала носом.
  - Ну уж нет! – Обхватывая её одной рукой, другой Уайетт распечатал батончик и сунул ей в рот. – Откусываем. Вот так. Теперь жуём. Теперь глотаем. Умница. А теперь снова.
  Кое-как одолев батончик, Ив вконец расслабилась.
  - Спасибо. Я сейчас… Сейчас дойду. - Она уткнулась лбом Уайетту в грудь и задремала.
  Уайетт стоял, приняв на себя её вес, старался не шевелиться. Задавался вопросом: как часто Ив успевает поесть и сколько часов в сутки ей удаётся поспать? Раньше он не слишком задумывался, зато сейчас ему стало интересно. И почти страшно.
  Он отвёл Ив в их комнату и уложил на кровать; раздевать, само собой, не стал, лишь стянул с неё кроссовки. Она просопела нечто вроде «Спасибо» и отключилась окончательно. Уайетт задёрнул занавеску-ширму.
  Ив постоянно недосыпала, но уж если спала, то крепко. Однако в ту ночь проснулась от сбивчивого, громкого бормотания соседа.
  - Крис!.. Нет, Крис… Нет… Нет!!!
  - Уайетт. – Ив потормошила его за плечо. – Уайетт. – Голос она не повышала, ей подумалось, что нехорошо покрикивать на человека, которому и так снится кошмар. – Уайетт, проснись.
  Он дёрнулся, открыл глаза и рывком сел. Ив чуть отпрянула, чтоб он в неё не «врезался».
  - Ты в порядке?
  - Да. – Уайетт малоубедительно покивал. – Плохой сон. Я тебя разбудил? Прости.
  - Нестрашно, я быстро засыпаю, так что вырублюсь, едва вернусь в постель. – Однако возвращаться Ив не спешила, отчасти из сочувствия, отчасти из любопытства. – Крис – твой младший брат, правильно?
  - Правильно. – Уайетт потёр ладонью лоб. – А что?
  - Ты звал его. Кошмар про него?
  Уайетт кивнул – на сей раз правдиво.
  - Этот сон снится мне, сколько себя помню.
  - О чём он?
  - Ты правда хочешь посреди ночи слушать о чужих кошмарах?
  - Если б не хотела, не спрашивала бы.
  Немного помолчав, Уайетт рассказал:
  - В этом сне я всегда маленький, а Крис почему-то взрослый. Я стою за какой-то невысокой оградой, наверное, я в детском манеже. Крис бежит ко мне, и я знаю, что он хочет меня защитить, спасти от чего-то. Вдруг появляется человек в чёрном балахоне и бьёт Криса ножом. А я ничего не могу сделать – я слишком маленький, чтобы сообразить, что делать…
  - Жёстко, - Ив почесала затылок. – С точки зрения психологии это наверняка что-нибудь да значит. Но мы с тобой не психологи, психотерапию нам не провести, так что заварю-ка я тебе ромашковый чай.
  Она встала, включила настенный светильник, а потом и электрический чайник, пристроенный на подоконнике. Пока нагревалась вода, Ив достала кружку, ложку и упаковку чая.
  Её ночным нарядом была футболка с символикой Калифорнии, явно не по размеру – вещица доходила почти до колен и смотрелась вполне целомудренно. Волосы у Ив нынче были сочно-фиолетового цвета, конкретно сейчас они топорщились и ерошились сильнее обычного. Странно. Нос не выпрямился, ноги не удлинились, а Ив всё равно как будто стала красивее. Наверное, дело в ночном освещении, подумал Уайетт.
  Но утром она показалась ему не менее красивой, и вечером тоже. Уайетт пришёл в кафе, где работала Ив, вместе с Келли – той сногсшибательной девушкой из очереди у общежития.
  У Уайетта и Келли было свидание, а Ив обслуживала их столик. Коротко описала меню, порекомендовала пару блюд (притом недорогих, дабы не ставить кавалера-студента в неудобное положение) и дружески подмигнула напоследок. Когда она отошла, Уайетт понял, что две минуты с Ив были для него веселее и интереснее полутора часов с Келли. Странно.
  - Серьёзно, странно, - позже выговаривался он Крису. – В смысле, Ив - это же Ив, а Келли – это Келли. Ты ведь видел Келли?
  - Видел. – Крис состроил одобрительную мину. – Супермодель. А знаешь, как меняется твой голос, когда ты говоришь о Келли?
  - Как?
  - Никак, - хмыкнул Крис. – Голос у тебя становится другим, только когда ты говоришь об Ив.
  Ночью Уайетт отправился встречать Ив с репетиции. Она вышла из театрального корпуса, таща пакеты с едой, прихваченные из кафе и «переждавшие» репетицию в холодильнике.
  - Что ты здесь делаешь?
  - Пришёл, чтобы проводить тебя до общежития. Давай сюда пакеты.
  - Это ограбление?
  - Ага, заранее спланированное.
  Посмеявшись, Ив отдала свою ношу.
  - Спасибо, Уайетт. Но вообще, здесь же недалеко.
  - Всё равно. Время позднее, на улице ни души.
  - Кроме нас с тобой.
  - Кроме нас с тобой.
  - Так, начинают закрадываться подозрения, что ты не только вор, но и маньяк.
  - К счастью, ты уже не успеешь никому рассказать о своих подозрениях. – Уайетт изобразил злодейский смех.
  - Какой ужас! – Ив картинно прижала ладони к щекам.
  Они шли по безлюдной улице студенческого городка, болтали.
  - А если бы ты впрямь мог с помощью магии за секунду оказаться в любом месте мира, куда бы ты отправился? – поинтересовалась Ив.
  - Трудно сказать. Я бывал везде, где хотел. Я же тебе говорил, что я настоящий маг.
  - Точно. И ты можешь попасть куда угодно?
  - Это называется «переноситься».
  - Шикарно. Представляю, сколько ты экономишь на проездах и перелётах.
  - Ты по-прежнему не веришь. Смотри. – Уайетт остановился, убедился, что поблизости никого нет. Пакеты в его руках вспыхнули голубизной и исчезли.
  - Опять? Снова без разрешения! И куда ты их дел? Спрятал в кустах?
  - Нет. Они в общежитии, в холодильнике.
  - Как мило. – Ладно, Уайетт наверняка знает, что делает. Если хочет блеснуть артистизмом – на здоровье. Смотрится-то и правда эффектно. Пожалуй, стоит подыграть. – Значит, ты можешь оказаться… перенестись куда угодно?
  - Да.
  - А взять кого-то с собой?
  - Запросто.
  - Например, меня?
  - Почему нет? Ты не хуже других.
  - То есть чисто теоретически мы с тобой прямо сейчас можем перенестись, допустим, в Париж?
  - Чисто практически тоже можем. – Уайетт протянул руку в приглашающем жесте.
  Ив думала, что они дурачатся, но теперь Уайетт казался очень серьёзным, будто действительно верил в собственные слова. Она сама почти поверила, да знала, что такого не бывает. Потому и медлила. Когда она скажет: «Ну, давай попробуем», Уайетт начнёт отговариваться (одно дело – парочка секундных «чудес», но вряд ли гипнозом можно «организовать» путешествие в Париж), и ощущение возможного чуда улетучится, а ей хотелось, чтоб оно продлилось подольше.
  Однако медлить дальше было бы нелепо. Ив улыбнулась.
  - Ну, давай попробуем, - и взяла Уайетта за руку.

Часть IV
  Родители и тёти что-то обсуждали на кухне, Уайетт и Крис были в оранжерее одни.
  - Как ты? Я имею в виду – ты и Ив, вы столько лет не виделись, а теперь у вас общее дело. Может, недолгое, но общее. Ты нормально справляешься?
  - Говоришь так, словно это каторжный труд.
  - Я помню, как тяжело тебе было, когда вы расстались. И не сомневаюсь, что Ив было не легче.
  - Это было давным-давно.
  - Хочешь сказать, сейчас, когда ты видишь её, у тебя в душе совсем ничего не отзывается?
  - Хочу. Дьявольски хочу. Но не могу.
  - Я считаю, что вы зря расстались! –  Крис знал, что у брата мнение противоположное, знал, что такие разговоры расстраивают и раздражают Уайетта, но смолчать не мог. – Да-да-да, это было ваше общее решение, а меня вообще никто не спрашивает, но я всё равно не согласен!
  Уайетт лишь грустно ухмыльнулся, и это было хуже, тягостнее агрессии.
  - Легко не соглашаться, когда смотришь со стороны.
  - Пускай со стороны, но, не забывай, стоял я довольно близко. Вы мне не чужие люди. Я знаю тебя, я успел узнать Ив. Да никто на свете не подходит друг другу больше, чем вы двое!
  - Даже ты и Бьянка? – поддел Уайетт, надеясь сменить тему.
  - Даже я и Бьянка, - весело признал Крис. – Я вообще не уверен, что мы с ней друг другу подходим.
  - Что не мешает вам уже восемь лет быть женатыми.
  - Я же не сказал, что нам с ней плохо. У нас не так, как у вас с Ив. Не хуже и не лучше, просто по-другому. Ты не любишь обсуждать это, но я повторю в который раз: вам не следовало расставаться, можно было найти другой выход.
  Уайетт пристально-пристально посмотрел брату в глаза.
  - Если бы с Бьянкой из-за тебя случилось то же, что с Ив из-за меня, что бы ты почувствовал?
  - Не знаю.
  - Я знаю. Ты готов был бы на всё, чтоб ей стало лучше, и если для этого понадобилось бы с ней расстаться, ты бы расстался. Что угодно, лишь бы ей сделалось хоть чуть-чуть легче. Мы правильно поступили. Мы дали друг другу шанс на нормальную жизнь.
  В семействе Холливеллов говорить о нормальной жизни смешно в принципе, но Крис понимал, что подразумевает Уайетт.
  - Ну и как тебе эта нормальная жизнь? Да, девушки после Ив у тебя были, но ты влюблялся хоть в одну из них? А Ив? Она так и не вышла замуж снова. У неё сейчас кто-нибудь есть?
  - Я не спрашивал.
  - Если и есть, наверняка этот человек значит для неё не больше, чем любая из твоих девушек для тебя.
  - Крис.
  - Что?
  - Заткнись.
  - Как угодно. Тем более что мне пора возвращаться на работу. Увидимся завтра.
  - Передай привет Бьянке.
  - А ты передай привет Ив.

__________________________________________________

  Крис был первым, кому Уайетт рассказал, что они с Ив собрались пожениться.
  - Пожениться? – опешил младший братец. – Зачем?
  - Тебе мама с папой разве не объясняли? Когда два человека сильно любят друг друга, они женятся и становятся семьёй.
  - Но не в восемнадцать же лет!
  - Почему? Бывают даже более ранние браки. По крайней мере, мы с Ив совершеннолетние.
  - Вы знакомы только три месяца!
  - Но, заметь, все эти месяцы мы живём вместе.
  - Уайетт, ты меня разыгрываешь?
  - Нет.
  - Я не верю, что ты всерьёз!
  - Придётся поверить. Не переживай, Ив классная.
  - Меня можешь не убеждать, убеждай маму с папой.
  - Это подождёт.
  - Почему?
  - Э-э… Мы решили, что ничего не скажем родителям – ни я своим, ни Ив своим. До самого дня свадьбы. Поставим их перед фактом и быстренько притащим на действо.
  - Что? – взвился Крис. – Уайетт, так нельзя!
  - Можно и нужно! Сам посуди: даже ты начал возражать, а представляешь, что будет с родителями? Они своими вопросами, сомнениями и протестами изведут и себя, и меня, и Ив.
  - И вместо этого ты, как хороший сын, хочешь огорошить родителей и в шоковом состоянии доставить на свадьбу?
  - Они в любом случае будут против нашего брака, так пускай недоумевают и возражают два часа, а не две недели. Им же самим будет проще.
  - Две недели?
  - Да. Мы поженимся без пышностей, просто подпишем бумаги в мэрии. Нам уже назначили дату.
  - Две недели!
  - Напоминаю, что ты до последнего дня не должен ничего рассказывать маме и папе.
  Крис почуял подвох.
  - Прозвучало так, как будто в последний день рассказать должен буду всё-таки я, а не ты.
  - Вообще-то…
  - Нет!
  - Я был бы очень благодарен…
  - Нет!
  - Мы с Ив оба были бы благодарны…
  - Уайетт, нет! – отчаянно упирался Крис, подсознательно уже смирившись с тем, что именно ему придётся осчастливить родителей известием, что их старший сын вот-вот женится.
  Шестнадцатилетний Крис понятия не имел, как справиться с эдаким заданием. В день икс, ровно за два часа до начала «действа», он объявил Лео и Пайпер напрямую:
  - Мама, папа, только не волнуйтесь, ничего страшного не случилось, просто Уайетт сегодня женится.
  Несколько минут ушло на то, чтобы: а) убедить родителей, что это не шутка; б) справиться со ступором у мамы; в) объяснить, на ком женится Уайетт – на своём соседе по комнате.
  - Они сначала были лишь друзьями, а потом вдруг закрутилось, Уайетт говорит, что сам от себя такого не ожидал, но ничего не может с собой поделать… - И тут Крис сообразил, почему глаза у родителей стали ещё шире. Они же не знают, что Ив – девушка! Они логично предполагают, что в мужском общежитии живут только мужчины; соответственно, Ив, в их представлении, это юноша-сосед. Ой!.. Надо срочно растолковать… Или стоит сыграть на контрасте? Если в мэрии они обнаружат, что Ив – особа не мужского, а женского пола, сам факт внезапной женитьбы покажется им куда менее страшным. – Уайетт говорит, что Ив – любовь всей его жизни. И, знаете, я верю. Видели бы вы их вместе! Они прямо светятся от счастья! Ив – прекрасный человек! Ив вам обязательно понравится.
  - Ив нам обязательно понравится, - повторила Пайпер и, нервно хохотнув, поглядела на Лео. – Слышишь, дорогой? Ив нам обязательно понравится.
  - Ив нам понравится, - эхом отозвался дорогой и хохотнул ещё более нервно, чем жена.
  Дабы избежать дальнейших расспросов, Крис велел отцу с матерью готовиться, предупредил, что Уайетт отключил свой сотовый и звонить ему бессмысленно, сказал, что заберёт их через полтора часа, и исчез.
  Все эти полтора часа Лео и Пайпер, мысленно и вслух, в разговоре друг с другом и с самими собой твердили, что они ужасные родители. Настолько зациклились на добром воспитании и магическом предназначении сына, что упустили из виду другие стороны его жизни! (Уайетт с детства ничего не афишировал, о девочках с папой не разговаривал, со школьными подругами родню не знакомил. Так что нетрудно было поверить, что девочки его не интересовали вовсе.) Ни Лео, ни Пайпер не страдали предрассудками, и смущала их не ориентация сына, а то, что они об этой ориентации прежде не догадывались. Как тяжело было несчастному мальчику такое скрывать – возможно, не только от них, но и от самого себя! Бедный, бедный Уайетт!
  Пайпер порыдала, но нарядилась и накрасилась. Лео облачился в свой лучший костюм. Вызвали Мелинду из школы. И, конечно, не забыли сообщить Фиби и Пейдж, так что в мэрии появилась целая сборная родственников жениха.
  В коридоре уже стояли будущие новобрачные и несколько родных Ив. Уайетт разговаривал со старшим братом невесты. Старшим брат был всего на пару лет и походил на ровесника, а значит, и соседа Уайетта.
  Натянув улыбку, Пайпер, на негнущихся ногах, подошла к ним. Держала Лео под руку, изо всех сил вцепившись в него.
  - Здравствуйте, - выдавила Пайпер.
  - Мама… - Уайетт посмотрел на неё счастливо и виновато.
  - Я Пайпер Холливелл, а это мой муж Лео Уайетт. Очень рады с Вами познакомиться.
  - Взаимно, - парень вежливо улыбнулся. – Я Джеральд, брат Ив.
  - А вот и Ив! – выпалил Крис, быстренько подведя к ним невесту. – Та самая Ив, которую по ошибке поселили в мужское общежитие, потом отказались переселять, и она осталась жить с Уайеттом! Романтично, да?
  Родители очень красноречиво посмотрели на Криса, и он убедился, что его ждёт выговор. Но это потом, а сейчас – свадьба.
  - Очень рада с вами познакомиться, - промолвила Ив. – Уайетт много о вас рассказывал.
  Ещё не до конца выбравшись из прострации, Пайпер окинула Ив по-свекровски придирчивым взором. Ну, могло быть и хуже. Не редкая красавица, но в целом обычно-симпатичная. Платье не праздничное, не свадебное и даже не белое – обыкновенное светло-голубое платье с подолом до колен; поверх него джинсовая куртка, на ногах – сапожки. Миленько. Кислотно-зелёные волосы маму жениха не слишком обрадовали, но сия деталь с лихвой перекрывалась тем, что Ив – женщина. Пайпер и Лео не возлюбили её без памяти, но мысленно признали, что она не самый плохой вариант.
  - Здравствуй, девочка, - доброжелательно улыбнулся Лео и пожал ей руку.
  - Здравствуй, - последовала примеру мужа Пайпер. – Если честно, Уайетт о тебе рассказывал не так уж много, - «А если совсем честно, то не рассказывал ничего», - но надеюсь, мы скоро узнаем друг друга лучше.

Часть V
  Смартфон «булькнул», сигнализируя о приходе сообщения. Уайетт прочитал текст.
  - Ив что-то написала? - спросила Пайпер.
  - Как ты догадалась?
  - Это легко. Когда ты читаешь сообщения от Ив, пишешь ей или говоришь с ней по телефону, ты всегда улыбаешься. Так по-особенному, ни с чем не спутаешь…
  - Она просит ей позвонить, если я не занят. Наверное, что-то насчет Лоудсонов.
  Он ушёл в соседнюю комнату, Пайпер осталась ждать. Уайетт возвратился через несколько минут.
  - Ну что?
  - Ив поговорила с Дианой. У Дианы сегодня занятия, и после них Ив расспросила её о Счастливчике. Говорит, девочка испугалась так, что побелела. Прокричала, что Счастливчика убило чудовище, затряслась и расплакалась. Тут за Дианой пришёл отец, увидел это, обрушился на Ив, пригрозил чуть ли не полицией и судом за такое вмешательство.
  - У неё будут неприятности?
  - Нет. – Уайетт покачал головой. – Я не допущу. Если понадобится, сотру воспоминания Дианы и её отца об этом инциденте.
  Про всякие там правила Пайпер и заикаться не стала. Когда дело касалось Ив, Уайетт без колебаний обходил ограничения. Это-то Пайпер и не нравилось, когда сын был женат. А сейчас ей не нравилось то, что её сын не счастлив. Не несчастен, но и не счастлив – с тех самых пор, как он и Ив расстались. Столько лет минуло, а он по-прежнему будто не дышит полной грудью. Да, у него есть доброта, у него есть чувство юмора, в его жизни есть место веселью и радости. Но радость в основном поверхностная, а даже если появляется глубокая, искренняя радость, она всё равно не способна дотянуть его состояние до отметки «счастье». Уайетт не унылый, не угрюмый, не озлобленный, не закрытый. У него всё в порядке, всё благополучно, но настоящего счастья нет.
  - Мне нужно было вмешаться, - хрипло произнесла Пайпер. - Мне нужно было вмешаться, когда вы с Ив расставались.
  - Мам, - Уайетт погладил её по кисти, - я всегда ценил, что вы с папой не вмешивались в нашу с Ив жизнь.
  - И зря! Вмешаться – необязательно значит помешать. Поддержка – тоже своего рода вмешательство.
  - Мне казалось, ты считала, что всё правильно. Что нам с Ив впрямь лучше разойтись.
  - Да, - Пайпер горько усмехнулась, - мне тоже тогда так казалось. Но это было ошибкой. Тогда я не понимала, но понимаю теперь. Мне стоило поддержать вас – не в вашем решении расстаться, а в вашем желании быть вместе. Не смотри так, родной, пожалуйста. Я всё помню. Помню, как сама говорила, что это к лучшему - развестись, пока вы молоды и у каждого впереди вся жизнь, а не тянуть и откладывать неизбежное.
  - Я вроде и сейчас ещё не слишком стар, - попробовал отшутиться Уайетт.
  - Да, мой хороший, ты и сейчас молод. Но какой в этом смысл, если нет счастья?
  - Я правильно понял – ты сейчас благословляешь меня на возвращение к Ив?
  - Я благословляю тебя на то, чтобы ты был счастлив. И если это возвращение сделает тебя счастливым, беги к ней со всех ног.
  - Я бы побежал, если бы не знал, что её-то это, наоборот, сделает несчастной.
  - Уверен? Вы с ней говорили об этом? Я имею в виду, сейчас, после стольких лет.
  - Нет. Но ведь за эти годы наши обстоятельства не поменялись.

__________________________________________________

  В целом Пайпер нравилась невестка, но одна черта раздражала и пугала – Ив никак не мирилась с политикой невмешательства. Магам нельзя просто так вмешиваться в жизнь смертных, и Ив, как ей ни объясняли, не понимала почему. Почему человека можно спасти от демона, но нельзя от «обычного» вора, насильника, убийцы? Почему магическое мироустройство надо приводить в порядок любыми способами, а наводить порядок в обществе, в природе, в медицине нельзя? Неужели бог, судьба, вселенная или что/кто там ещё наделил Уайетта самым мощным в истории даром, лишь чтобы дар этот поддерживал всё как было? Ив обожала прибегать к метафоре: «Деревню со всех сторон атакуют кровожадные дикие звери. У тебя, Уайетт, есть ружьё, но ты используешь его, только чтобы стрелять по комарам, а надо отстреливать волков и медведей. – Она шевелила кончиком носа и добавляла: - Надеюсь, ты понимаешь, что это образно? На самом деле я категорически против истребления животных».
  Когда Ив рассказали о Старейшинах, Трибунале, чистильщиках, Ангелах Судьбы, она припомнила, как одно время подрабатывала курьером в большой компании. «Там учредили уйму должностей с заумными названиями и нулевой практической пользой, напридумывали кучу строгих правил. И толк от большинства этих правил был только один: они создавали впечатление, что начальство держит всё под контролем и вообще занимается чем-то полезным, тогда как на деле всю настоящую работу, включая организацию процесса, выполняли нижестоящие сотрудники. И, кстати, неплохо справлялись, но сливки снимало руководство».
  Ив пришла к кощунственному выводу: Старейшины, Трибунал, Ангелы Судьбы и иже с ними попросту не хотят терять власть и авторитет. «Если люди узнают о магии, поначалу, естественно, будут восхищаться и трепетать, но рано или поздно она станет обыденностью. О ней узнают больше, а чем больше о чём-то знаешь, тем меньше этого боишься. Меньше перед этим преклоняешься».
  Все попытки разжевать, почему магию нужно держать в тайне, отлетали от Ив, точно горох от стенки. «У нас ведь не две параллельные реальности, а одна общая! Зачем отделять одно от другого? Извините, я перейду на личности. Ваша семья – маги, одни из самых сильных на свете. Но это не мешает вам есть еду, приготовленную обычными людьми без всякого волшебства, носить одежду, созданную обычными людьми без всякого волшебства, пользоваться техникой, изобретённой обычными людьми без всякого волшебства. А когда дело доходит до того, что вы могли бы сделать для обычных людей, до их проблем – болезней, аварий, преступности, войн, глобального загрязнения, вас это внезапно не касается».
  В остальном Ив была милейшей девочкой, но, когда речь заходила о магических правилах, она превращалась в непробиваемого (с точки зрения Пайпер – тупоголового) спорщика. Доходило до настоящих ссор, но на их пике Ив насмешливо говорила: «Вот! А если бы не ваши правила, превратили бы сейчас меня в лягушку, и никаких хлопот». Притом говорила настолько артистично и заразительно весело, что злость Пайпер как рукой снимало, её хватало лишь на то, чтоб не расхохотаться.
  Хорошо, что Ив и Уайетт жили отдельно – сначала в общежитии, а на втором курсе стали снимать квартиру. Плохо, что Уайетт прислушивался к Ив. Он начал нарушать правила. Исключительно из благих побуждений, но всё же. Он спасал людей. Он был осторожен, он обставлял спасения так, что ни у кого не возникало мыслей о волшебстве. Но он делал то, чего не должен был, – это в один голос твердили и Старейшины, и Ангелы Судьбы, и Трибунал со своими чистильщиками. Но Уайетт уже был сильнее их всех, вместе взятых.
  Пайпер боялась, что рано или поздно расплата настигнет её сына. Так и случилось. Формально это не было расплатой за «проступки» Уайетта. «Этого в любом случае нельзя было избежать», - говорили Старейшины. Но на их благообразных физиономиях чётко читалось: «Поделом!»
  Когда Уайетту и Ив было по двадцать два года, Ив забеременела. Они не планировали, но обрадовались. Пайпер и Лео тоже были довольны, хоть и поворчали для порядка, мол, вы ещё очень молоды, вам нужно обустраивать собственную жизнь; однако тут же добавили, что, конечно, помогут с ребёнком и вообще намерены всячески баловать и обожать внука или внучку.
  Но ни внука, ни внучки не случилось. Случился выкидыш, на четвёртом месяце. Внезапный, тяжёлый, кровавый. Исцеление не сработало, наверное, потому что ребёнок… то есть плод к моменту появления симптомов уже был мёртв. Ив сама чуть не погибла, врачи еле-еле спасли её. Через что она прошла – страшно подумать. И сидеть в коридоре, слыша её крики, преодолевающие не одну стену, тоже было очень, очень страшно.
  А потом появился посланник Старейшин, выразил соболезнования и поведал: они, Старейшины, подозревали, что нечто подобное может стрястись, но надеялись, что обойдётся. Не обошлось. Уайетт слишком силён, и его силы передались ребёнку – ни одна смертная женщина не выдержит такого, её тело не справится с подобной перегрузкой. Уайетт и Ив никогда не смогут иметь общих детей, больше того – следующая попытка, без сомнения, будет стоить Ив жизни.
  Верить в это никто не хотел, но все мыслимые проверки, и магические, и научные, не выявили никакого вмешательства – тело Ив впрямь словно само решило избавиться от ребёнка и своё намерение выполнило максимально радикальным образом, едва не погубив себя.
  Врачи сказали, что после «настолько осложнённого самопроизвольного аборта» Ив никогда не сможет иметь детей. С этим Уайетт мог помочь – мог исцелить её, да она отказалась. Одна лишь мысль о новой беременности приводила Ив в ужас. Пусть отцом её следующего ребёнка стал бы обычный смертный, пусть беременность протекала бы благополучно, Ив непрерывно ждала бы повторения предыдущей истории, и это само по себе сделалось бы нестерпимой пыткой. А уж если возникнут трудности, пускай без всякой связи с магией, Ив попросту свихнётся. Нет, не надо. Больше никаких беременностей.
  Через пару месяцев после выкидыша Ив и Уайетт развелись.

Часть VI
  Ив вышла из душа, обернулась полотенцем, протёрла ладонью запотевшее зеркало и посмотрела на отражение. Физически день не был трудным, но он её утомил. Снова находиться рядом с Уайеттом было очень хорошо, но именно поэтому невероятно тяжело.
  Если лечь спать с мокрыми волосами, утром на голове будет гнездо; а она теперь трепетно относилась к причёске – укладка должна быть идеальной, волосок к волоску, и уж точно никаких экстремальных цветов, только её родной русо-каштановый с небольшими оттеночными вариациями. Но сил сушить волосы не было. Ладно, придётся покорпеть над ними завтра.
  Она сменила полотенце на халат и побрела в спальню. Включила прикроватную лампу и обомлела. Кусок обоев на стене отклеивался. С тихим, но каким-то пронизывающим трескучим шуршанием он отогнулся, свернувшись. Тени на оголившейся стене шевелились, тянулись друг к другу. И складывались в движущийся рисунок – всё было не цветным, размытым, но узнаваемым.
  Река, дом на берегу, сад за забором и тропинка перед забором. Неподалёку лошадь лениво щиплет траву. А на переднем плане тени сползлись в овал, который обернулся лицом. Лицо двинулось вперёд, и из стены до пояса высунулась Элиза Лоудсон. Первые мгновения она была той же окраски, что стена, но к ней вернулись нормальные цвета – ровно за то время, которое понадобилось Ив, чтобы отговорить себя от сердечного приступа.
  - Не ищите меня, мисс Эванс. Не надо.

__________________________________________________

  Они пока никому не сообщили, чтобы не омрачить праздник Криса и Бьянки. Но на их свадьбе Уайетт и Ив танцевали уже разведёнными.
  - Расскажем остальным, когда Крис и Бьянка уедут в свадебное путешествие, - Ив глядела на смеющихся, счастливых новобрачных, которые никого вокруг не замечали и кружились в своём танце, будто в отдельной вселенной.
  - И надо попросить, чтобы Крису ничего не передавали до их возвращения, а то принесётся из свадебного путешествия досрочно – поддерживать и сочувствовать. – Уайетт тоже смотрел на брата и его жену. Обнимал Ив.
  - Да. – Ив прикрыла глаза и опустила голову на плечо Уайетта. Крепко-крепко сжала губы, чтобы они не дрожали.
  Уайт невесомо поцеловал её в макушку. Они продолжили медленно танцевать. У обоих в голове не укладывалось, что они больше не муж и жена. Оба не сомневались, что поступили правильно: каждый считал, что другой рано или поздно захочет полноценную семью. Но они не представляли, как будут жить друг без друга. Тем не менее, как-то придётся.
  - Я люблю тебя, - прошептала Ив. Не выдержала. И ей, и ему от такого признания только хуже, но у неё сердце разорвалось бы, если б она не сказала.
  - Я знаю. Я тоже люблю тебя. – «И всегда буду любить».
  …Иногда они сталкивались где-нибудь случайно, приветливо улыбались, обменивались дежурными вежливыми фразами, но старались поскорее оказаться подальше друг от друга. У каждого уже была новая, отдельная жизнь.
  Ив бросила буффонаду и вообще сцену. Ей прочили большое будущее, а главное – Ив обожала своё дело, не мыслила жизни без него. Но после расставания с Уайеттом что-то внутри неё сломалось. Техника исполнения осталась, а искра погасла. Ив уже не могла давать зрителем то, чем с легкостью и счастьем делилась раньше. Обожаемое дело превратилось в рутинное ремесло. Быть «автоматическим ремесленником» Ив не хотела. Но и окончательно порвать со сценой не могла, потому занялась административной работой в творческом учреждении.
  На смену экстремальным ярким причёскам пришла благообразная укладка. Забавная разноцветная одежда уступила место строгим костюмам да классическим нарядам. Отсутствие декоративной косметики или «экспериментально-жизнерадостную покраску лица» потеснил правильный элегантный макияж.

Часть VII
  - По-твоему, это хорошая идея? – засомневалась Ив. Засомневалась прежде всего в собственной выдержке.
  - Нет, - не стал кривить душой Уайетт, - но идеи лучше не имеется.
  - Зря я позвонила тебе сразу. Надо было дождаться утра.
  - Какая глупость. Ты правильно сделала. И я ни за что не оставлю тебя без присмотра. Повторяю: выбирай, где предпочитаешь ночевать – в своей квартире или в моей? – Судя по всему, разницы нет – похоже, Элиза способна «попасть» в любую стену.
  - В своей квартире мне привычнее, но у меня нет второй спальни.
  - У меня тоже. Так что в любом случае мне достанется диван, вопрос только – твой или мой?
  - Ты правда не обязан…
  - Значит, твой. А то с этой вежливостью мы не сторгуемся до утра. Всё, я пошёл спать в гостиную. Если что, не стесняйся, сразу ори.
  Меры предосторожности Уайетт уже принял – наложил защитное заклинание, поставил охранные кристаллы. А перед этим переместил обои (все, а не только отклеившиеся), но под ними обнаружилась обыкновеннейшая стена. Как и у Лоудсонов. Как и у Лоудсонов, Уайетт вернул обои на прежнее место так, что никто и не заподозрил бы, что они куда-то отлучались.

_ _ _

  Кажется, Крис был единственным, кто не считал ситуацию безнадёжной. Он прямо об этом говорил, даже если его не спрашивали. Ну есть проблемы, и что? У кого их нет? Миллионы пар не могут иметь общих детей или иметь детей вообще. В данном случае можно нанять суррогатную мать – ведьму помогущественнее. Или усыновить ребёнка. В конце-то концов, Уайетт может завести ребёнка с другой женщиной, Ив – с другим мужчиной (этот вариант проговаривать вслух Крис не отваживался, но как бы невзначай упоминал, что кругом полно смешанных семей – когда люди женятся или просто съезжаются при наличии детей от предыдущих отношений).
  А Бьянка застала лишь недолгий, финальный период того брака, она толком не познакомилась с Ив. С Уайеттом отлично ладила, но не знала его достаточно хорошо, чтоб видеть и понимать, насколько тяжело ему из-за развода. Крис это с нею не обсуждал. Бьянка пребывала в полной уверенности, что Уайетт и Ив давно уже думать забыли друг о друге и нисколько не мучаются. Но Ив снова объявилась - Крис рассказал. Разговор зашёл дальше, и Бьянка, наконец, узнала, что Уайетту плохо и его бывшей жене, наверное, тоже.
  И теперь Бьянка лежала, пялясь в потолок сквозь ночную темноту. Рядом размеренно дышал спящий Крис. Бьянке же сон не грозил.
  Что делать? Какое решение будет правильным? Какое принесёт меньше боли? Оставить всё как есть? Это удобно, вдобавок, не поставит под удар саму Бьянку – никто не поинтересуется, какого дьявола она молчала прежде. Раны Уайетта давно затянулись, может, со временем заживут окончательно, просто времени понадобится побольше. «Куда ещё побольше? – язвительно прошипел внутренний голос. – Прошло восемь лет!» Раны Ив, по идее, Бьянку вовсе не должны были волновать. Но волновали – Бьянка и раньше ей сочувствовала, как минимум из женской солидарности, и эти эмоции нынче обострились.
  - Крис, проснись. – Бьянка похлопала мужа по руке. – Крис!
  - А?.. – Он открыл глаза со второй попытки. – Что случилось?
  - Нам надо поговорить.
  - Прямо сейчас?..
  - В идеале это надо было сделать ещё два года назад.
  - Ты умеешь заинтриговать. – Проморгавшись, Крис сел. – Я слушаю.

_ _ _

  От её крика Уайетт вскочил как ошпаренный.
  - Ив, что случилось?
  Ей было так больно, что это мешало говорить. Она лишь хваталась за живот. Уайетт отбросил одеяло, увидел кровь. Протянул руки, ладони засветились, но кричать Ив не переставала. И крови становилось всё больше. Больше, больше…
  Уайетт проснулся в холодном поту. Встал. Выдохнул. Провёл сцепленными ладонями по затылку. Кругом было темно и тихо. Он бесшумно пошёл к спальне. Неслышно открыл дверь, перешагнул порог, но на том и остановился – отсюда он (не без некоторого волшебства) уже мог определить, что Ив в порядке. Не сдержав облегчённого вздоха, Уайетт собрался ускользнуть обратно.
  - Не уходи. Я тоже не сплю. – Ив села.
  - А вот это точно не хорошая идея.
  - К чёрту хорошие идеи. От них иногда больше вреда, чем от плохих. – Она похлопала ладонью по месту рядом с собой.
  Если бы дело было только в нём, Уайетт не колебался бы. Давно вернулся бы к Ив. Но ведь главная опасность грозила ей.
  И всё-таки он подошёл и присел подле неё.
  - Я скучала по тебе.
  Уайетт промолчал.
  - Я не навязываюсь, - продолжила Ив. – Если у тебя кто-то есть и ты счастлив…
  - Никого. По-настоящему всерьёз – никого нет и не было.
  - У меня тоже. Наводит на размышления, правда?
  Уайетт пожал широкими плечами, подумав, что до смерти устал от этих размышлений. После развода он размышлял о дальнейшей жизни, о будущей семье. Он думал, что у него обязательно должны быть дети. Но со временем эта уверенность поблекла. Заводить детей только ради галочки – так себе идея. Стать отцом, чтобы продолжить род? Он же не племенной бык. Чтобы передать свою великую силу? Хороша передачка! Уайетту она уже испортила жизнь, лишив возможности быть с любимой женщиной; делать эдакий подарок своим детям он точно не хотел.
  Настоящая Ив была ему в сто раз нужнее, чем потенциальные дети. Но он не мог так поступить с ней. Она до сих пор не попросила её исцелить, до сих пор боялась, но у неё ещё есть время передумать. Она ещё может не раз стать счастливой матерью. И чьей-то женой… Как можно лишить её этого, даже в перспективе?
  - Не решай за меня.
  - О чём ты?
  - Ты ведь сейчас думаешь, что я рано или поздно решу иметь детей, но эта возможность для меня закроется, если мы снова будем вместе. – Ив запустила пальцы в волосы, а пясти прижала к векам. Потом убрала руки, приосанилась. – Мне страшно, я ужасно боюсь новой беременности. Единственный мужчина, ради которого я согласилась бы снова попытаться, это ты. – Ив грустно усмехнулась.
  Уайетт тоже.
  - Но именно со мной тебе опасно пытаться. Это даже не риск, Иви, это однозначный смертный приговор.
  - А с другими я пробовать не собираюсь. Значит, вообще не буду рожать. У меня было восемь лет, чтобы принять решение. Не стану врать – обет целомудрия я не блюла; ты, полагаю, тоже. Если у нас с тобой ничего не получится, я не пропаду. Рано или поздно найду человека, с которым смогу быть. Но человек, с которым я хочу быть, это ты и только ты. Другое дело, если тебе это не нужно. Тогда никаких вопросов, никаких претензий, честное сло…
  Договорить она не сумела. Уайетт её поцеловал.
  - Я соскучился, - прохрипел он, когда поцелуй завершился (явно ненадолго). – Господи, Иви, как же по тебе соскучился!..
  Она ответила не словами, а прикосновениями. Её ладони скользнули по его рукам, по плечам, по шее, легли на щёки. Ив и Уайетт смотрели друг другу в глаза и вопреки темноте прекрасно видели всё, что нужно было видеть. Ив переместила ладони обратно на плечи Уайетта, потом на грудь. Он уже обнимал Ив за талию одной рукой и убирал пряди с её лица другой. Волосы у неё до сих пор были немного влажными.
  Здравый смысл спешно собирал вещички для дальнего путешествия, но оставшийся страх за Ив вынудил Уайетта спросить:
  - Ты уверена?..
  «Да!» - отчётливо сказал её взгляд. Губы добавили:
  - А ты?
  И Уайетт понял, что не может произнести: «Нет».
  «Ну что, дружок, – ухмыльнулся здравый смысл, сочувственно похлопав страх по плечу, – поехали со мной».