Вредные привычки
1
  Заходя в кафе, Питер не думал о борьбе с преступностью, он всего лишь хотел перекусить. Но в процессе перекуса невольно обратил внимание на двух человек, сидящих за самым дальним столиком и поедающих мороженое. Если б Питер их только видел, подумал бы, что это отец с дочерью либо дядя с племянницей; на худой конец, учитель с ученицей – мужчине за сорок, а девочке, похоже, двенадцать, максимум тринадцать. Однако, в отличие от остальных присутствующих, Питер слышал этих двоих – как бы ощущал слова обострённым чутьём. От их разговора у него начисто пропал аппетит. Девочка невинно лопотала о всяких детских глупостях, очевидно, польщённая тем, что взрослый собеседник внимательно её слушает. А собеседник усиленно давал ей понять, какая она красивая, умная, замечательная и особенная. Они точно не были родственниками и познакомились недавно. Мужчина предложил девочке прогуляться, и она, хихикая, согласилась. У Питера волосы на затылке зашевелились.
  Мужчина был крупным, полуседым, лицо ещё хранило привлекательность, но уже начинало заплывать. Аккуратная стрижка, строгая одежда и опрятный внешний вид вызывали доверие, по крайней мере, у ребёнка. Девочка сама по себе большими габаритами не отличалась, а на фоне спутника казалась крошечной. У неё были длинные тёмные волосы, заплетённые в две косы, голову увенчивал красный берет с трогательно забавным помпоном. Трогательная забавность пронизывала весь её облик: белая футболка, недлинная красно-чёрная юбка в клеточку, розовая куртка с объёмными цветочками, розовые кроссовки, белые носки чуть не до колен, сиреневый рюкзак.
  Они шли по улице, болтали, девочка щебетала о школе, мужчина поощрял. Слушал про её мечты о собаке, сказал, что у него собака уже есть. Возле перекрёстка предложил зайти к нему, посмотреть на собаку. Девочка согласилась, мужчина зашагал быстрее и целеустремлённее, она – за ним.
  Когда они заворачивали за очередной угол и мужчина обогнал свою маленькую собеседницу на полметра, она вдруг вскрикнула. Мужчина обернулся, но девочки рядом уже не было.
  Девочка, крайне неожиданным и экстремальным для себя образом, очутилась на крыше высотного здания. Если тебя внезапно чем-то подцепляют и с необыкновенной скоростью вытягивают на тридцать этажей вверх – это само по себе достаточный шок. Но девочка получила добавку, двойную: мало того что оказалась лицом к лицу с Человеком-пауком, так Человек этот ещё и учинил допрос. Поинтересовался, кем ей приходится мужчина, с которым она гуляла.
  - Ой, это Саймон, мы подружились в Интернете, - бойко ответила девочка, глядя на него наивными тёмно-синими глазами.
  Питер замялся. В просветительско-профилактических беседах с детьми он силён не был, да что там – он никогда такие беседы и не проводил, а сейчас надо объяснить девочке, что не у всех дядей добрые намерения.
  - Твои родители знают, что ты встречалась с Саймоном?
  - Нет, - тёмную синеву глаз прикрыла угольная чернота ресниц, - я им не сказала.
  - Нельзя так делать.
  Девочка виновато съёжилась, бросила на него беззащитный и жалобный взгляд. Всё, пора запускать мрачную реальность в красочный и чистый мир детства. Но как это сделать?
  - Слушай, не всем людям нужно доверять, родители тебе не говорили?
  - Говорили, - девочка опять уставилась себе под ноги.
  - Ты ещё маленькая и не понимаешь, как странно, когда чужой взрослый дядя зовёт в гости маленькую девочку.
  - Понимаю. – Она вскинула подбородок и ухмыльнулась. В глазах больше не было и намёка на наивность. – Даже лучше, чем понимаешь ты. Верни меня к нему.
  - Ни за что.
  Рассерженно выдохнув, девочка сдвинула в сторону правый борт расстёгнутой куртки и задрала футболку, обнажив участок кожи, к которому крепился маленький механизм – надо полагать, прослушка.
  - Есть ещё камера, здесь, - она похлопала по одному из курточных цветков у себя на плече. – Возвращай меня к нему, иначе следующей жертвой этого урода станет настоящий ребёнок.
  - А ты какой?..
  - Уже никакой. Мне восемнадцать лет и два месяца. Документов с собой не прихватила, прошу поверить на слово.
  Говорила она уверенно и грамотно, совершенно не так, как с тем мужчиной. Отбросив напускную наивность, девушка стала выглядеть взрослее. Пускай не сделалась выше, но, если подумать, в ней пять с небольшим футов – бывают взрослые женщины такого роста.
  - Ты из полиции?
  - Скажем, из смежной структуры, в которой занимаются поимкой таких… преступников, и потенциальных, и действующих уже не один год.
  - Ловля на живца?
  - Ага. – Девушка опасливо подошла к краю крыши и посмотрела вниз, тщетно пытаясь отыскать свой «объект». – Мне нельзя его терять.
  - Я его вижу. – Ох как Питеру не нравилась идея о возвращении девушки преступнику (хорошо, если лишь потенциальному), но он понимал, что выбора нет.
  - Ты долго будешь видеть его?
  - В смысле?
  - Могу я побыть тут ещё две - три минуты, ты не потеряешь его из виду за это время?
  - Не потеряю.
  - Хорошо. – Она отошла от края, сняла рюкзак и, к некоторому удивлению Питера, достала пачку сигарет с зажигалкой.
  Сигарету вытащила неловко, прикурила ещё более неуклюже, закашлялась после первой же затяжки, тоже неумелой. Явно была начинающим курильщиком.
  - Лучше бы тебе этого не делать, - посоветовал Питер. – Вредно.
  - Переписываться с извращенцами разных мастей полтора месяца – вот что вредно. - У неё дрожали пальцы, и Питер понял, что это её первое задание, или как там правильно называются подобные операции.
  Ему стало невероятно жаль эту девушку, пускай совершеннолетнюю, но всё равно напуганную и уязвимую.
  - Я буду поблизости, на всякий случай. – Придётся позвонить Гвен и перенести свидание. Она не обрадуется, но поймёт. Она всегда понимает, и это лишь одна из многих черт, за которые Питер её так любит.
  Девушка собиралась небрежно ухмыльнуться, но раздумала притворяться и скрывать облегчение.
  - Спасибо.
  Покончив с сигаретой, она сунула в рот горсть мятных конфет, быстро разжевала и проглотила.
  - Я готова.
  Он опустил ладонь на её плечо.
  - Ты очень смелая… Как тебя зовут?
  - Дженни.
  - Ты очень смелая, Дженни.
  - Приятно, что хоть один из нас так думает.

2
  Живя двумя жизнями – героической и студенческой, - Питер не упускал возможности вздремнуть, ибо не выспавшийся и, соответственно, уставший и рассеянный студент вряд ли добьётся успехов в учёбе, а уж уставший и рассеянный супергерой вовсе представляет опасность для окружающих. В перерыве между лекциями он набрёл на пустующую аудиторию. Ряды располагались амфитеатром, и Питер устроился на верхней скамейке в дальнем углу, скрывшись за - или под - партой.
  Он проспал момент, когда аудитория стала заполняться студентами, и очухался к началу лекции, когда вставать и выходить было бы неуважительно по отношению к лектору. Даже неуважительнее, чем пропустить лекции своего преподавателя, тем более что свой преподаватель давно привык и не слишком переживает, ведь мистер Паркер, вопреки пропускам, хорошо справляется с зачётами, семинарами и экзаменами – ясно, что читает все рекомендованные материалы. Питер поднялся и сел, изображая примерного студента, однако манёвр не укрылся от внимания стоящего на кафедре лектора, оказавшегося миниатюрной девушкой. Питер ни разу не видел её среди преподавателей колледжа.
  - Простите, что потревожили Вас, сэр, - насмешливо произнесла она. – Если Вам угодно, я буду говорить потише, дабы больше не нарушить Ваш покой.
  Питер не растерялся.
  - Я просто пришёл раньше всех и задремал.
  - Первая часть весьма похвальна, вторая – весьма прискорбна, но в целом будем считать, что Вы молодец.
  - Благодарю, - Питер степенно кивнул, мельком подумав, что подобное сочетание невзрослого вида и взрослой речи кажется смутно знакомым.
  Девушка улыбнулась, встала в центр кафедры и громко обратилась к присутствующим:
  - Ещё раз: всем добрый день. Напоминаю, - она бросила лукавый взгляд на Питера, - что вы находитесь на факультативной лекции, никто не принуждает вас быть здесь. Но ваше руководство и моё начальство считают, что вам полезно будет её послушать, и я с ними согласна. О таких вещах нужно говорить. Вы уже не у группе риска, однако большинство из вас - будущие родители, и я призываю вас учиться на чужих ошибках и чужом опыте, а не нарабатывать свой и уж тем более не позволять вашим детям проходить через такое.
  Питер глянул на доску, где мелом была написана тема лекции: «Злоумышленники в Интернете. Профилактика насилия над детьми».
  - Тема огромная, чтобы ознакомить с нею полностью, потребовалась бы не одна неделя. И даже об отдельном - моём - сегменте я могу рассказать лишь частично и вкратце, иначе не уложусь в отведённые временные рамки. Возникнет вопрос - поднимайте руку. Если я прервалась – можете задавать, если я вам кивнула, значит, я вас увидела, но не стану сейчас прерываться и обращусь к вам позже. Всё понятно?
  Она не сбивалась, голос звучал громко и спокойно; была одета в классические чёрные брюки и строгую белую блузку, на безымянном пальце левой руки поблескивало кольцо. Словом, ныне в ней никак нельзя было заподозрить ребёнка. Но всё-таки она выглядела очень юной. Питер её вспомнил.
  - Итак, меня зовут Мэри Джейн Уотсон. Я не агент ФБР, но я работаю на ФБР. Участвую в поимке преступников, главным образом педофилов. Да? – Последнее слово предназначалось студентке, поднявшей руку.
  - Сколько Вам лет?
  Дженни улыбнулась.
  - Двадцать. Но если я сотру макияж и надену футболку с шортами, легко сойду за тринадцатилетнюю. Именно потому, что я выгляжу гораздо моложе своих лет, мною и заинтересовались будущие работодатели. Как ни противно, ловля педофилов – это нередко ловля на живца. Привлекать несовершеннолетних нельзя, а найти совершеннолетних с внешностью детей непросто, и ещё более непросто уговорить их заниматься таким ремеслом. Но, как ни крути, кто-то должен это делать. Да?
  - То есть Вы работаете за идею?
  - И за зарплату тоже, но за идею всё-таки больше.
  По аудитории пронёсся умеренный смешок.
  - У меня пока нет законченного психологического образования, возможно, я не сумею ответить на все ваши вопросы с научной точки зрения. Но я расскажу о своём опыте, а уж вы сделаете выводы. В основном я сталкиваюсь с преступниками, которые начинают свои преступления через Интернет. Общаются с детьми в соцсетях, на форумах, в мессенджерах и так далее. Даже взрослые не всегда могут понять, что у собеседника дурные намерения. Конечно, есть придурки, которые сразу шлют странные сообщения, излагают извращённые фантазии и делятся непотребными картинками. Они тоже опасны, но не так, как те, кто до последнего кажутся нормальными, добрыми и душевными людьми. Иногда они в понимании жертвы остаются таковыми и после преступления. Немного перефразирую высказывание из «Гарри Поттера»: дети любят быть трагически непонятыми. Кто-то действительно любит и наслаждается собственной – порой придуманной – драмой, а у кого-то настоящие проблемы, с которыми он реально не может справиться. Одни жаждут в красках пожаловаться, как несправедливы родители и жесток мир. Другим нужно почувствовать, что они не одиноки, что кто-то их понимает и поддерживает. И вот, у такого ребёнка или подростка появляется интернет-друг. Внимательный, заботливый, интересующийся, как дела, рассказывающий занятные истории. Поддерживающий и понимающий. Часто такой друг прикидывается ровесником, во всяком случае, поначалу, а через какое-то время аккуратно даёт понять, что на самом деле он старше. Да?
  - Вы сказали: «часто». Значит, иногда бывает и по-другому.
  - Разумеется. Есть масса схем. Я говорю о распространённых, и то не всех. Так или иначе «друг» втирается в доверие. Втирается крепко, ребёнку уже кажется, что никто другой его так не понимает, что это родственная душа, что на него всегда можно рассчитывать. Ничего настораживающего, ничего пошлого, сплошные радуги и единороги. Кстати, так делают не только педофилы, есть другие преступники, пользующиеся детьми и подростками. Вербовщики, наркоторговцы, сектанты – список длинный. Но я специализируюсь на так называемых действиях развратного характера.
  Слушатели опять посмеялись.
  - Да, прозвучало и впрямь нелепо, - признала Дженни, - но вы же поняли, что я имела в виду. Вот злоумышленник добился полного доверия ребёнка. Есть два наиболее вероятных варианта дальнейших действий злоумышленника. Первый – он предлагает личную встречу, а на личной встрече заманивает в уединённое место. Второй – он убеждает ребёнка совершить что-то, чем потом будет его шантажировать. Нередко детей уговаривают сделать и прислать свои интимные фото или видео. Но поводом для шантажа могут стать другие вещи – допустим, признание о ранее совершённом проступке или неосторожное высказывание о ком-то из близких. Иногда угрожают близким ребёнка: если не сделаешь, что велят, они пострадают.
  Питер не мог заставить себя сосредоточиться на её словах, он с тоскливой решимостью думал, что ему знания о безопасности детей никогда не пригодятся. Не то чтоб он помышлял о монашестве, но не мог представить себя в полноценных, ведущих к семье и детям отношениях с кем-то кроме Гвен. А Гвен нет уже два года. И не было ни дня, чтобы он не скучал по ней. Ей бы сейчас тоже было двадцать. И она жила бы в Англии. Они жили бы там вместе. Вряд ли бы уже поженились, но наверняка обручились – он бы уговорил. Все вокруг твердили бы, что Питер и Гвен слишком молоды для помолвки, а они бы только посмеивались.
  Погрузившись в эти мысли, он потерял связь с реальностью. Очнулся от очередной волны хихиканья.
  - Нет, - Дженни глядела в упор на студента, задавшего вопрос. – Фотографии были не мои. Фотошоп: моё лицо, «приделанное» к чужому телу. Во-первых, я не испытывала никакого желания сниматься голой, во-вторых, если б снимки вдруг где-то всплыли (а они, кстати, ещё могут всплыть), я бы без проблем доказала, что это подделка.
  Она только что рассказывала, как позволила одному интернет-другу «развести» её на фотографии в стиле ню, после чего друг предсказуемо приступил к шантажу.
  - Он, наконец, прямым текстом сообщил, чего хочет, и его взяли. Всё было записано – доказательства налицо. Выяснилось, что до меня у него были другие жертвы, настоящие. Пять девочек, старшей двенадцать лет, младшей семь.
  Повисла пауза. Дженни намеренно затянула её, а затем описала, как шантажист использовал свою власть над жертвами. Как угрожал «рассказать и показать» про них родителям и вообще всем-всем-всем. Что заставлял делать перед веб-камерой. После рассказа наступила гробовая тишина. Теперь Питер и рад был бы отвлечься на свои личные переживания, но не мог. Ладони сами собой сжались в кулаки.
  Когда тишина стала невыносимой, Дженни продолжила:
  - Никто из родителей девочек понятия не имел, что происходит, и лишь одна пара сообразила, что с ребёнком что-то не так. Дети практически никогда не рассказывают о подобных вещах. Им стыдно, они боятся реакции родителей, боятся, что им скажут, что они сами виноваты, боятся, что все узнают о случившемся, что над ними будут смеяться, их будут унижать. И преступники этим пользуются. Детей нельзя полностью ограждать от Интернета, рано или поздно они туда попадут, пытаться мешать – пустая затея. Но услышьте меня: очень, очень, очень важно объяснить детям, что не всему и не всем в Интернете можно верить, не со всеми стоит общаться. Я бы рекомендовала рассказать о некоторых случаях, без лишних подробностей, но доходчиво. Объясните детям, что с посторонними нужно вести себя осторожно не только в реальной, но и в виртуальной жизни. Неважно, что человек пишет о себе, какой указывает возраст, какая у него в профиле фотография – он может оказаться кем угодно. Не делайте из детей заик-параноиков, но не ограждайте их от информации. Пусть лучше они испугаются, чем угодят в лапы какого-нибудь урода. Пусть они уяснят: если кто-то просит их сделать «голые» фотографии или видео, это не просто тревожный звоночек, это оглушительный колокол; неизвестно, как, где и когда могут всплыть эти материалы. В Интернете ничто не исчезает бесследно, любые стёртые данные можно восстановить. И самое главное. Самое-самое главное-главное. Пусть ваши дети знают, что они всегда могут рассказать вам о чём угодно, в какую бы беду ни попали. Что даже если они поступят опрометчиво – допустим, сделают и отправят интимные фото или видео, - вы не станете их осуждать, вы им поможете, вы их защитите. Что вы всегда на их стороне.

3
  Студенты, в хорошую погоду сидящие или лежащие на газоне перед зданием колледжа, - дело обычное. Даже некоторые преподаватели этим грешат. Питер тоже решил поваляться на травке под лучами майского солнца. Он не сразу обратил внимание на человека, рядом с которым приземлился. Его соседкой по газону оказалась Дженни. Она лежала, смотрела на небо и курила сигарету.
  - Не возражаете? – в силу своей воспитанности поинтересовался Питер.
  - Нет, - Дженни приподнялась на локтях и с улыбкой поинтересовалась: - Мне подвинуться?
  - Думаю, места хватит нам обоим, - улыбнулся Питер.
  - А вдруг, - она сменила тон, подражая персонажам старых вестернов, - этот газон слишком мал для нас двоих? - Получилось забавно, особенно с учётом сигареты, которую Дженни держала в зубах аки сигару. - Вы ведь были на лекции в одиннадцать часов?
  - Да.
  - И как Вам?
  - Ну, - Питер помешкал секунду, ибо определения «хорошо» и «интересно» не подходили, - противно, но полезно.
  - Отличное описание! – Дженни стряхнула пепел на траву. - Но я имела в виду другое. Как я справилась? Это была моя первая лекция, я никогда раньше не выступала перед аудиторией. Было слышно, что голос дрожит?
  - Нет.
  - А видно, что руки трясутся и коленки подгибаются?
  - Нет. Вы держались отменно, мисс Уотсон.
  - Полагаю, мы ровесники, так что называй меня просто Дженни. Это производное от Джейн. Своё первое имя я не очень люблю, по-моему, нет на свете имени скучнее Мэри.
  - Мою маму звали Мэри, - сказал Питер, прежде чем сообразил, что можно было бы невнятно улыбнуться и прекратить беседу.
  - Извини. - Дженни сделала короткую, но смачную затяжку. – А тебя самого как зовут?
  - Питер Паркер.
  - Рада знакомству, Питер Паркер. Есть возражения против просто Питера?
  - Нет.
  Телефон, лежащий у неё под боком, короткой трелью возвестил о приходе сообщения. Отвечая, Дженни уселась по-турецки. Питер тоже сел и увидел аватарку собеседника – кучерявый мальчишка лет двенадцати, с веснушками и в очках.
  - Милый, правда? – Дженни тряхнула головой, по распущенным тёмно-каштановым волосам прокатился рыжий отлив. – На самом деле ему сорок шесть лет. И он предлагает встретиться завтра. Возможно, представится отцом этого мальчика, возможно, признается, что обманывал. Но обманывал, конечно же, исключительно потому, что я вся такая замечательная и особенная, ему очень со мной интересно, но он боялся признаться, что уже взрослый. - Дженни сгорбилась, плечи её ссутулились.
  Через две секунды она выпрямилась, но Питеру хватило времени, чтобы понять, как ей противно, как она устала от этой мерзости.
  - Тебе придётся с ним увидеться?
  - Само собой.
  В порыве сочувствия Питер положил ладонь ей на плечо.
  - Ты очень смелая, Дженни.
  - Приятно, что хоть один из нас так думает, - ответила она заторможенно.
  И тут Питер понял, что прокололся. В своей «паучьей» ипостаси он не жалел добрых и ободрительных слов для людей. Попробуй упомнить, кому и что наговорил за эти годы. Но теперь-то Питер отчётливо вспомнил диалог на крыше – тогда он сказал то же самое, и руку на её плече тоже держал. Дженни точно запомнила ту встречу куда лучше, чем Питер, ведь для него это была рутина, а для неё нечто из ряда вон. Но не могла же она всё понять по одной фразе, да? И вряд ли узнала голос, маска его искажала. Разве что распознала интонацию, язык тела… Нет, это уже паранойя. К чёрту! Даже если Дженни догадалась, что она сделает? Побежит по улице с воплем: «А я знаю, а я знаю, кто такой Человек-паук!»?
  Эти размышления пронеслись в голове Питер за секунду. Внешне он остался невозмутим. Да и Дженни не демонстрировала сильных эмоций.
  К ним подошёл молодой мужчина в ювелирно отглаженных брюках и ослепительно белой рубашке.
  - Вот ты где! – сказал он Дженни.
  - Вот я где! – подтвердила она, поднимаясь. – Привет.
  - Привет. Как прошло?
  - Четыре лекции подряд на одном дыхании.
  - Горжусь тобой, дорогая.
  - Спасибо, дорогой.
  Последние две реплики прозвучали ужасно шаблонно. В манерах молодого человека была неуловимая, но ощутимая надменность. Питер напомнил себе, что глупо судить по первым десяти секундам знакомства. Может, парень – добрейшая душа, мало ли кто какое впечатление производит поначалу.
  Гипотетическая добрая душа поцеловала Дженни в губы и скривилась.
  - Боже, Дженни!
  - Как будто ты не видел, что я курю. – Она сунула остаток сигареты в карманную пепельницу.
  - Это невыносимо!
  - Ну, давай я перейду на марихуану – и тебе приятнее, и мне веселее.
  Питер сдавленно хохотнул, непреднамеренно напомнив о своём существовании.
  - О, прости. Майкл, это Питер Паркер, один из моих первых слушателей. Питер, это Майкл Николсон, мой жених.
  Пришлось Питеру вставать. Они с Майклом поздоровались, оба сообщили, что им приятно познакомиться, после чего Майкл вновь обратился к Дженни:
  - Идём скорее, мы уже опаздываем.
  - Конечно, дорогой, конечно, - проворковала Дженни, беря Майкла под руку, - но согласись, опаздываем мы не из-за меня, а из-за того, что ты заехал на полчаса позже, чем должен был.
  «По крайней мере, она не даёт себя в обиду», - подумал Питер, глядя им вслед.
  Он зевнул, прикрыв ладонью рот. Надо выпить кофе.

4
  Небесно-голубое платье с обтягивающим верхом без лямок и таким пышным многослойным подолом, что в нём можно ненароком утонуть. Серебристые туфельки на каблуках. Шёлковые перчатки до плеч. Изящное ожерелье. Диадема, украшенная похожими на сапфиры камнями. Прелестно завитые локоны, укрывающие обнажённые плечи и спину. В общем, Дженни была похожа на Золушку. Даже занималась тем же, чем она, - сбегала с бала. И сбежала достаточно далеко – здание музея, где проходил бал, давно осталось позади, Дженни затесалась в жиденький поток ночных прохожих, поглядывающих на неё с недоумённым интересом.
  Свернув с тротуара, выбралась на широкую лестницу здания с колоннами, взбежала повыше и уселась на одной из ступенек, чуть не сгинув в собственном подоле. Раздражённо поправила лиф, уткнулась локтями в колени и выдохнула, сильно раздув щёки. После чего вспомнила о содержимом своей сумочки-кисета, болтающейся на запястье. Извлекла пачку сигарет, одну положила себе на ладонь, хлопнула по кончикам пальцев другой рукой и поймала взмывшую в воздух сигарету губами за фильтр. Вытащила зажигалку, прикурила и без разминки затянулась во все лёгкие. Выпустила дым через нос.
  - Что, дела в Сказочном королевстве идут совсем паршиво? Или злая мачеха вконец тебя допекла?
  На противоположном конце ступеньки сидел парень, которого Дженни сначала не заметила. Зато сейчас не только заметила, но и узнала. Это был студент с её первой лекции, Питер Паркер.
  - Можно приравнять к мачехе будущую свекровь?
  - Вполне.
  - Тогда да, она меня вконец допекла! – Дженни дёрнула плечом. Иногда о вещах, которые тебя гнетут, проще рассказать незнакомым или малознакомым людям. Велика вероятность, что вы больше не увидитесь, потому можно не притворяться и не беспокоиться о впечатлении, которое производишь. – Хочешь побыть моей феей-крёстной? Я заплачу тебе сто баксов, если ты пойдёшь и наденешь тыкву на голову этой ведьме!
  - Какая многофункциональная женщина: и мачеха, и свекровь, и ведьма в одном лице.
  - Будущая свекровь. Зато ведьма уже действующая, вовсю!
  Питер подпёр ладонью щёку.
  - Мне надо угадать, как ты оказалась на ступеньках Публичной библиотеки в бальном платье в час ночи, или сама расскажешь?
  - Это Публичная библиотека?.. Точно. С ума сойти, сколько же я пробежала на шпильках?!
  - Сколько?
  - Не знаю. Далеко отсюда Музей генеалогии?
  - В Нью-Йорке есть Музей генеалогии?
  - Теперь есть. Они отжали здание у образовательного центра.
  - Что-то мне заочно не нравится этот музей.
  - Мне он не понравился очно. Ты спросил, как я здесь оказалась. Тебе короткую версию или длинную?
  - А длинная сильно длинная?
  - Могу сократить по максимуму.
  - Отлично, давай короткий вариант длинной версии.
  Дженни чинно расправила подол и кашлянула, прочищая горло.
  - Год назад я познакомилась с Майклом, а полгода назад он сделал мне предложение. Я согласилась, ослеплённая его великолепием.
  - Чем-чем ослеплённая?
  - Его великолепием. Майкл мне тогда казался неотразимым, он был для меня небожителем. Он же аристократ. Это сейчас я понимаю: они с матерью нашли в своём генеалогическом древе какой-то аристократический сучок и теперь пытаются из него что-то вырастить. А поначалу я обалдевала от самого факта: на меня обратил внимание целый граф! Или князь – он сам никак не определится. Его предки бежали в Штаты то ли потому, что потеряли всё из-за распроклятой Французской революции, то ли потому, что были выгнаны злобными большевиками из заснеженной России. – Дженни потёрла кончик носа. – Если честно, я его уже не особо внимательно слушаю, так что, возможно, это были разные ветви предков. Тогда на генеалогическом дереве у нас целых два аристократических сучка!
  - Ух ты, - с явно преувеличенным пылом восхитился Питер, - поздравляю!
  Дженни отмахнулась.
  - Музей, о котором я говорила, - отрада для всех этих сучковатых аристократов. Они не пожалели денег на его создание. Про каждую спонсорскую семью, естественно, есть отдельная экспозиция. Сами делают, сами радуются. Онанизм какой-то. – Дженни «втянула» в себя чуть не полсигареты разом. – А нынче вечером закатили бал по случаю официального открытия. И вот танцую я с Майклом, а его мамаша постоянно маячит рядом и шипит мне: «Дженни, держи спину ровно!» «Дженни, осанка!» «Дженни, поворот!» А Майкл поддакивает: «Дорогая, действительно!» «Милая, ну что же ты!» «Дженни, мы же репетировали!». Короче, я поняла, что если не сбегу оттуда, то убью кого-нибудь из них, а вероятнее всего – обоих.
  Пока она рассказывала, Питер мысленно воссоздавал образ Майкла, и чем больше вспоминал, тем сильнее Майкл казался ему похожим на индюка.
  - Твой жених не пытался тебя догнать?
  - Пытался, но мать его окликнула, и он встал по стойке смирно. – Она прикончила сигарету и спустилась к тротуару, чтобы выбросить окурок в урну. Вернулась на верхушку лестницы и снова присела, уже ближе к Питеру. – Сегодня я, наконец, поняла, почему Майкл мной заинтересовался.
  - Почему?
  - Я похожа на принцессу.
  - Пф-ф-ф-! – не удержался Питер. Нет, что-то эдакое в Дженни впрямь было, но подобные заявления он считал признаком глупого самодовольства.
  Дженни выгнула бровь.
  - Будем честными. У меня малость грубоватый нос и, возможно, немного широковатый подбородок. Но я хорошенькая и миниатюрная. Меня можно наряжать в красивые платьица и с гордостью показывать сучковатым друзьям.
  Питер не знал, что предъявить в первую очередь – то, что многие девушки мечтают быть объектом для надевания красивых платьиц, или то, что вряд ли нормальный человек при подборе жены будет руководствоваться её похожестью на принцессу. В итоге решил, что оба варианта неудачны.
  - Ты не замёрзла? – Самому ему не было жарко в куртке.
  До этого момента Дженни не осознавала, что на улице прохладно, её изнутри согревала ярость. Она прислушалась к своим ощущениям.
  - Пожалуй, нет. Но, наверное, скоро начну. Надо идти домой.
  - Пойдёшь пешком?
  - Да, я живу не очень далеко. Хочу проветрить голову.
  - Я тебя провожу.
  - Спасибо, не надо. У тебя уставшие глаза, лучше иди домой и выспись.
  Этого Питеру и хотелось, но он знал, что совесть не позволит ему сейчас распрощаться с Дженни. Он же будет спрашивать себя, не случилось ли с ней чего по дороге.
  - Правда, я не пропаду. Не первый раз шатаюсь одна по ночным улицам.
  Сей довод Питера не успокоил, а разозлил. Такие «шатальщики» не понимают, что им просто везёт до поры до времени, а когда пора-время приходит, уже ничего не изменишь.
  - Пойдём. – Он встал и подал Дженни руку.
  - Питер, это мило, но…
  - Пойдём.
  Поняв, что возражения – по крайней мере, прямые - не помогут, Дженни взялась за его руку и тоже встала.
  - Между прочим, недавно я столкнулась на улице с компанией байкеров. Они довезли меня до дома, ещё и купили мне мороженое по дороге.
  - Какие славные ребята, - хмыкнул Питер, на мрачную решимость которого данная мини-история не повлияла.
  - Ты купишь мне мороженое?
  - Зачем? Ты и так вся синяя.
  Она не сразу сообразила, что он намекает на платье, а через полторы секунды, когда до неё дошло, Дженни прыснула.
  - А байкеры купили.
  - Я не байкер.
  - И зря, тебе бы пошёл кожаный прикид.
  Питер спустился на тротуар первым, Дженни отстала на несколько ступенек. Запуталась в подоле и оскользнулась.
  - Ох!.. – Тело с пугающей скоростью устремилось вперёд, ноги отчаянно не успевали что-либо предпринять, Дженни взмахнула руками…
  Но поскольку прямо перед ней стоял Питер, который как раз обернулся, падения не случилось. Дженни, согнув руки, упёрлась ладонями ему в грудь, а он обнял её за талию.
  Немая сцена продлилась пару секунд. Питер оставался для Дженни единственной точкой опоры – ноги так и не выпутались из чёртового подола (и как она умудрялась в нём бегать?).
  Оба рассмеялись. А потом поцеловались. Между ними вспыхнули чувства, только не любовь и влечение, а веселье и отчаянное желание что-то изменить в жизни, прямо сейчас! Сделать нечто из ряда вон, чтобы не ощущать себя безвольной щепкой, которую куда-то несёт течение.
  Очень скоро Питер, раскашлявшись, отстранился, но продолжил держать Дженни, которая уже обвивала руками его шею.
  - Господи, как будто с пепельницей целуешься!
  Закалённую комментариями жениха Дженни нелегко было пронять подобными замечаниями.
  - А ты думал, что попал в сказку?
  Но и Питер не привык лезть за словом в карман.
  - Рассчитывал, глядя на твой костюм. Хотя сказка с тобой в главной роли получилась бы суровой. Это была бы «Золушка» в стиле Квентина Тарантино.
  - Ты преувеличиваешь. Скорее Гая Ричи. Продышался?
  - Вроде.
  - Учти, я не навязываюсь.
  - Не навязываешься? Да ты буквально висишь у меня на шее!
  Ни один из них не хотел ничего серьёзного, это было настолько очевидно, что не обсуждалось. Они целовались минут пятнадцать, периодически прерываясь на обмен шутками. Было легко и хорошо. Дженни окончательно решила, что Майкла надо бросать. Питер почувствовал, что готов двигаться вперёд – не оставить Гвен позади, нет, она навсегда в его сердце, но когда-нибудь в этом сердце найдётся место и для другой девушки.
  По дороге к дому Дженни они продолжали несерьёзный разговор. Но Питер всё ждал, не намекнёт ли она, что знает его секрет. И не дождался. Либо она действительно ни о чём не догадалась, либо сочла, что это не её дело. Вряд ли она собирается в будущем шантажировать его или сдать прессе. Если б хотела, уже попыталась бы. У неё нет доказательств. Да и не похоже, что Дженни на такое способна, хотя «похоже / не похоже» - критерий ненадёжный.
  Возле её подъезда они попрощались. Отойдя на несколько шагов, Питер оглянулся.
  - Эй, Дженни!
  - Что?
  - Не выходи за этого индюка.
   Дженни улыбнулась.
  - Не выйду. – И скрылась за дверью.
  Засунув руки в карманы, Питер неспешно побрёл в сторону своего дома.

5
  Следующая их встреча случилась через восемь лет, они столкнулись на улице, разговорились, присели на скамейке в сквере.
  - Чем теперь занимаешься?
  - Я штатный фотограф в «Дейли Бьюгл». А ты?
  - Тоже уже в штате – ФБР, хотя собираюсь на время уволиться.
  - Берёшь перерыв?
  - Да, буду писать книгу. Основанную на профессиональном опыте. Короче, книга про ловлю педофилов, про их распространённые трюки, про способы обезопасить своих детей и, конечно, про жуткие случаи из практики – без этого её не раскупят. «Противно, но полезно» - кажется, так ты когда-то сказал. Подумываю сделать это слоганом книги.
  - Тогда мне полагается вознаграждение. Согласен на пятьдесят процентов от гонорара.
  - Ну и запросы!
  - А как ты хотела? Хороший слоган – половина успеха.
  Они не виделись восемь лет, но разговаривали, словно друзья, расставшиеся вчера. С Дженни было упоительно легко общаться. Интересно, это природный дар или отточенный рабочий навык?
  - Меня только одно беспокоит. Ради безопасности я беру псевдоним, но родители знают, что я буду работать над книгой. Пока я отшучиваюсь и изворачиваюсь, когда меня спрашивают о теме, но когда книга выйдет, мне придётся рассказать родителям, чем я занималась.
  - Они не знали? – Питер чуть не подавился кофе, который прикупил по пути сюда. – Все эти годы они не знали?! Как такое возможно?
  - Они знали, что я работаю в ФБР, но я говорила им, что я помощник по сбору данных. Составляю отчёты, заношу информацию в компьютер и так далее.
  Питер попробовал представить, что почувствуют люди, узнавшие, что их дочь десять лет была приманкой для педофилов. Впрочем, не ему винить кого-то за ложь близким ради их же защиты.
  - Ты продолжаешь заниматься ловлей?
  - Вот-вот закончу – уволюсь, а после возвращения в ФБР будут другие обязанности. От меня по-прежнему требуют документы при покупке сигарет, но перед встречами с педофилами уже нужен грим, с каждым годом всё больше.
  - Ты по-прежнему куришь? – Не обсуждать же увеличивающийся возраст девушки – это не по-джентльменски.
  - По-прежнему курю. В свою защиту скажу, что пытаюсь бросить. Правда, безуспешно. Едва перенервничаю – руки сами тянутся к пачке, а если пачка не куплена, ноги сами несут в магазин.
  - Какие вредные у тебя конечности.
  - Возможно, но я их всё равно люблю и ценю. – Дженни вытянула ноги, постучала носками туфель друг о друга. – И теперь нам с ними нужно найти себе новое жильё.
  - Вас выгоняют из старого?
  - Мы сами съезжаем. Я планирую работать над книгой полгода. Издательство выплатило задаток, но я не рискну его тронуть – вдруг что-нибудь приключится и придётся возвращать. Сбережения у меня скромные. Поэтому надо экономить, в том числе на жилье. Сейчас ищу квартиру подешевле.
  - А комната в доме тебя устроит? – спросил Питер, прежде чем успел всё обдумать. - Моя тётя Мэй живёт одна с тех пор, как я переехал. Недавно она говорила мне, что подумывает сдавать одну комнату – ей не помешают дополнительные деньги и, главное, будет не так скучно.
  - Дополнительные деньги – это сколько?
  - Не знаю, но спрошу.

6
  Дженни и тётя Мэй сразу понравились друг другу. Питер даже немножко ревновал, глядя, как тётя опекает Дженни, а та в чём-нибудь ей помогает. Он стал часто бывать у них. Сам себе говорил, что это ради тёти Мэй – надо побыть рядом, пока она привыкнет к чужому человеку. Но кого он обманывал? Ему нравилось возвращаться в дом, где звучал живой и весёлый разговор, а не в квартиру, где единственным источником звука был работающий холодильник. Дженни заселилась в спальню Питера, так что, оставаясь ночевать, он ложился в комнате для гостей. Дженни предлагала отдать ему его законную комнату, да Питер отказывался – он же не претендует на полноценное проживание. Но двухкилограммовую упаковку молотого кофе всё-таки купил, чтоб не разорять тётю на этом продукте.
  Тётя, кстати, очень переживала, что он пьёт кофе в промышленных масштабах, однако Питер отшучивался от её замечаний. Кофе помогал оставаться бодрым. Правда, по ночам не всегда хорошо спалось, но было бы глупо всю вину сваливать на напиток – у Питера и без него хватало поводов для бессонницы. К счастью или несчастью, Дженни тоже долго не могла уснуть временами. Иногда они сталкивались на кухне посреди ночи и сидели за столом, разговаривали почти до утра.
  - Чем дольше пишу эту книгу, тем сильнее сама себе удивляюсь, - призналась Дженни однажды. – Не понимаю, что творится у меня в голове, раз я согласилась на это, занималась этим, а теперь скучаю по этому. Ну, не то чтобы скучаю, но… мне неуютно оттого, что я больше этого не делаю. Наверное, мой жених был прав – я ненормальная.
  - Ну нет, - решительно возразил Питер, - Майкл для нас не авторитет.
  - Я не про Майкла, а про Дилана, моего второго жениха. – Дженни грустно подпёрла ладонью подбородок. – Майкла я бросила, а Дилан бросил меня.
  Выдержав полагающуюся в подобных случаях деликатную паузу, Питер поинтересовался:
  - Из-за твоей работы?
  Дженни кивнула.
  - Он старался. Правда очень старался. Но в итоге сказал, что не может так жить. Просыпаться с мыслью о том, что сегодня я встречаюсь с очередным подонком. Говорить: «До вечера, милая» и не знать, увидит ли он меня вечером, увидит ли он меня когда-нибудь снова вообще. Сидеть на работе и гадать, не пытается ли меня кто-то изнасиловать или убить в эту самую секунду.
  - И возразить нечего.
  - Я и не возражала. Я согласилась уйти с работы, даже написала заявление. А на следующий день увидела в новостях сюжет о Блэйк Доусон. Не помнишь?
  - Нет, видимо, прошло мимо меня.
  - Блэйк Доусон – девочка, покончившая с собой.
  - Жертва педофила?
  - Да, как выяснилось в ходе расследования. – Дженни начертила пальцем на столе какую-то бессмысленную фигуру. – Педофила поймали. Он не был у нас в разработке, он не попадал в поле зрения полиции или ФБР. То есть лично я никак не могла его остановить. Но от этого не легче, от этого страшнее. – Она забросила «рисование» на столешнице. – Короче говоря, я передумала увольняться. Мы с Диланом расстались. Я его не виню.
  - Но теперь ты оставила ту работу. Может, вы с Диланом снова…
  - Он женат, у них с женой уже две дочки, так что с восстановлением отношений я несколько опоздала. Не будем об этом больше. Поговорим лучше о тебе.
  - Зачем? – Питер постоянно ждал, что она припомнит ему встречу на крыше и заявит, что прекрасно знает, кто он такой.
  - Затем, что я не хочу быть эгоисткой, непрестанно болтающей о себе. И, главное, мне хотелось бы узнать побольше о тебе. Ты же фотограф в газете, это наверняка чертовски интересно. Можем поговорить о твоей работе, о твоих увлечениях. Или о твоей девушке. Гвен, верно? Прости. – Она не могла не извиниться, увидев, как переменилось лицо Питера. – Если не хочешь, не будем про это. Просто миссис Паркер мне про неё рассказывала, и мне кажется, тебе нужно хоть иногда выговариваться по этому поводу.
  Лучше бы она завела беседу о Человеке-пауке, подумал Питер, было бы не так болезненно.
  - Какой смысл? Я, конечно, уважаю твоё законченное психологическое образование, но знаю, что не всегда надо вытягивать из человека его переживания.
  Согласна была Дженни или нет, спорить она не стала.
  - Хорошо. Ещё раз прости. – Она опустила взгляд.
  Наступило молчание. Вскоре его нарушила Дженни. Решила, что раз Питер не стремится поскорее заговорить о чём угодно стороннем, можно ещё кое-что сказать в данном направлении.
  - Я нашла её фотографию в своей-твоей комнате. Когда переставляла шкаф. То есть не сама переставляла, а попросила кое-кого помочь. Неважно. В общем, за шкафом обнаружилось фото. Видимо, когда-то откуда-то упало и оказалось там. Сейчас принесу.
  Через две минуты в руках у Питера был снимок, с которого на него смотрела улыбающаяся Гвен.
  - Потрясающе красивые глаза.
  - Что? – моргнув, Питер рассеянно глянул на Дженни, снова сидевшую за столом подле него.
  - Я говорю, у неё потрясающе красивые глаза.
  - Она вся была потрясающая.
  - Ни капли не сомневаюсь.
  - Дженни, если ты сейчас заведёшь разговор а-ля «Гвен хотела бы, чтобы ты жил дальше», я встану и уйду.
  - У меня в мыслях ничего такого и близко не было, - не солгала Дженни. – И откуда мне знать, чего хотела Гвен? Может, она считала, что в случае её смерти ты должен до конца своей жизни носить траур, не смотреть на других девушек и вообще уйти в монастырь, желательно в тибетский – повыше в горы, подальше от женского населения.
  Питер возмущённо встрепенулся.
  - Гвен ни за что не пожелала бы мне такого! - Он сузил глаза и ухмыльнулся. - А ты отличный психолог. Заставила меня самого сказать то, что мне говорят другие.
  - Это вышло случайно.
  - Ну-ну.
  - Серьёзно. Ты не из тех, кем легко манипулировать.
  - Ага, в ход пошла лесть. – Питер вновь посмотрел на снимок. – Я скучаю по ней…
  - Тяжело было, когда она умерла?
  - Как будто сердце вырвали и даже грудную клетку после этого зашить не потрудились.
  - Паршиво.
  - Не то слово.
  - Скажи, когда мне надо будет заткнуться и уйти. Я пойму, если захочешь побыть один.
  - Нет, не нужно...
  Он уже достаточно долго был один. Кое-какие девушки случались, но ничего действительно серьёзного. Никого из них Питер не любил по-настоящему и очень надеялся, что никто из них не любил по-настоящему его. Ни с кем из них ему не хотелось остаться; и разговаривать по душам ни с кем из них тоже не хотелось. А с Дженни… Ну, хотелось не хотелось, а вот же – сидят, разговаривают. И не сказать, что ему это не нравится.

7
  Пепельница уже была переполнена окурками, а глава ни в какую не ладилась. Дженни раз пять стирала написанный сегодня текст. Трудная глава – есть о чём написать, но не знаешь, как лучше это сдать.
  Застонав, Дженни встала из-за письменного стола, сделала несколько шагов по комнате. Да уж, писательство кажется лёгким ремеслом, пока им занимаются другие. Когда приступаешь к нему сам, выясняется, что не так-то это просто.
  Может, прогуляться? Разгар дня, самое то для променада. «Заодно зайду в магазин». Дженни глянула на пачку, из которой одиноко торчала последняя сигарета. Потянулась к ней, но поползновение прервалось самым неожиданным образом – в открытое окно запрыгнул Человек-паук.
  Дженни взвизгнула, прикрыв рот ладонями, и замолчала. Гость тоже молчал. Стоял и глядел на неё.
  - Ты, наверное, ошибся окном, - начала Дженни, наморщив лоб, - человек, истинную личность которого я не знаю и даже не предполагаю, кто бы это мог быть.
  - Нет. – Он мотнул головой и сдёрнул маску.
  Ахнув, Дженни повернулась к нему спиной.
  - Дженни.
  Она не реагировала – просто не знала как.
  - Дженни, посмотри на меня.
  Пришлось повернуться. Медленно, опасливо, хотя она прекрасно знала, чьё лицо увидит.
  - Зачем, Питер?
  Питер не ответил. И в целом повёл себя странно: в два широких шага оказался подле Дженни и схватил за плечи. Ей показалось, что он хочет её встряхнуть. Может, он впрямь хотел, но удержался.
  - Брось, - велел он.
  - Что бросить? – Дженни окончательно потеряла из виду нить логики.
  - Это. – Резким кивком Питер указал на пачку сигарет.
  У Дженни округлились глаза.
  - Ты так эффектно залетел в мою комнату, только чтобы побороть мою дурную привычку? Типа шоковая терапия?
  - К чёрту все терапии на свете, ты бросаешь - и точка, - процедил Питер с неожиданной злостью.
  Дженни собиралась осадить, но заметила, что его руки оставляют кроваво-красные следы на белоснежной ткани её блузки.
  - Ты ранен?
  Он покачал головой.
  - Кровь не моя… Не заметил её, костюм же тоже красный… – Тяжело вздохнул и отошёл от неё.
  - А чья?
  Питер прислонился спиной к стене.
  - Парня, который у меня на руках выплюнул остатки своих лёгких.
  - Суровые у тебя будни. Сам-то хоть не пострадал?
  - Я не дрался с ним, я помогал вытаскивать его из машины скорой помощи. Авария на перекрёстке, машина скорой перевернулась. Каким-то чудом медики практически не пострадали, а вот пациента, которого перевозили, вытаскивали долго, потому что надо было быть очень аккуратными. Он весь в трубках… Вдруг захрипел, как-то странно извернулся и… - Питер дёрнул подбородком.
  - Он умер?
  - Ты не слышала, что я сказал про остатки лёгких? По-твоему, после такого выживают?
  Дженни встала у другой стены, напротив Питера.
  - Дай угадаю. Врачи сказали, что у него был рак лёгких, а поскольку самая частая причина рака лёгких – курение, ты сразу вспомнил обо мне.
  Если бы просто вспомнил. Он так ярко, так живо представил её на месте этого бедолаги, что перепугался до чёртиков.
  - Питер, ты правда считаешь, что до тебя меня никто не пугал раком лёгких? Да я слышу эти истории через день! Считаешь, я сама не понимаю, что могу заболеть? Прекрасно понимаю! Я не пытаюсь оправдаться, я честно признаю: у меня не хватает силы воли, чтоб бросить. И я знаю, что однажды пожалею об этом.
  - Ты не знаешь, как ты пожалеешь об этом. – Питер подошёл к Дженни. – Я не собираюсь ни пугать, ни уговаривать. Я ставлю тебя перед фактом, Дженни Уотсон: ты бросаешь курить. Прямо сейчас.
  - Ничего себе заявления! – вспыхнула Дженни. – С чего ты раскомандовался?
  - Я не командую. Я, повторяю, ставлю тебя перед фактом.
  И Дженни поняла, что все её возражения, возмущения и обвинения разобьются об этот «факт», как о каменную стену. Две или три секунды она злилась, а потом остыла. Вдруг это возможность по-настоящему завязать с сигаретами? А завязывать впрямь надо, Дженни чувствовала. Зачем же отказываться от помощи? Забавно, что целый супергерой озаботился состоянием её здоровья и готов применить все свои возможности и способности, дабы отвадить Дженни от вредной привычки.
  - Хорошо, - сказала она. – Я попробую бросить. Снова. Но давай создадим мне стимул.
  - Какой?
  - Ты борешься с моей вредной привычкой, я – с твоей. Я перестану курить, а ты взамен перестанешь пить кофе.
  - Чем тебе помешал кофе?
  - Мне – ничем, а тебе когда-нибудь помешает. Ты же пьёшь его как верблюд.
  - Верблюды не пьют кофе.
  - Не умничай. Ты поглощаешь кофе галлонами, это вредно для здоровья. Миссис Паркер переживает, я тоже. Ну что, по рукам?
  Питер посмотрел на протянутую ему маленькую ладошку.
  - По рукам. – И пожал её.

8
  Они оба честно собирались выполнить уговор, однако получилось не сразу. Следующим же утром наткнулись друг на друга - Дженни с сигаретой, Питер с чашкой кофе. Слегка закатив глаза, Дженни бросила сигарету в чашку Питера, Питер вылил кофе в раковину, окурок вытряхнул в мусорное ведро.
  Но это был первый и последний раз, когда они сорвались. Потом держались изо всех сил. Правда, иногда возникали разногласия. Например, Дженни считала, что кола тоже подпадает под условия их договора, и рассердилась, увидев Питера с большой бутылкой данного напитка.
  - Это же не кофе! – возражал Питер, наотрез отказываясь расстаться с покупкой. Другие продукты, принесённые из магазина, он уже рассовал по холодильнику и шкафчикам, а колу обнимал как родную.
  - В ней есть кофеин!
  - И что?
  - Это нарушение уговора!
  - Нет, о коле и кофеине у нас речи не было. – То ли правда собираясь попить, то ли желая поддразнить Дженни, Питер взялся за крышку бутылки.
  Проявив неожиданную прыть, Дженни выхватила у него бутылку и метнулась в дальний угол кухни. Питер – за ней. Дженни перебежала ближе к центру, там же через секунду оказался Питер.
  - Отдай! – потребовал Питер с наигранным возмущением. На самом деле ему было весело. Как и Дженни.
  - Не дождёшься! Надо выполнять обещания!
  - Надо чётко формулировать условия!
  Дженни была по одну сторону стола, а Питер по другую, и оба дёргались то туда, то сюда – одна пыталась ускользнуть, второй готовился поймать.
  И поймал, когда она всё-таки решилась кинуться к двери. Они схватились в шуточной борьбе за бутылку колы, а бутылка возьми да и непонятно как откройся. Поскольку колу перед этим порядочно потрясли, он брызнула из-под крышки фонтаном, окатив обоих «сражающихся», после чего бутылка выскользнула из их рук и упала на пол. Питер и Дженни расхохотались.
  Это действительно было смешно. Не вершина интеллектуального юмора, но до чего же хорошо вдвоём посмеяться над какой-нибудь нелепостью. К хохоту прибавились объятья, к объятьям – поцелуй. Не отрываясь от Дженни, Питер поднял её и усадил на стол.
  Поцелуй получился замечательный, Питер и чувствовал себя после него замечательно – несколько мгновений. А затем на первый план вышла мысль, которая годами сидела в его сознании.
  - Извини, Дженни. Нам не стоит продолжать.
  Дженни так удивилась, что даже не обиделась.
  - Поясни. – Она тряхнула распущенными, от колы мокрыми по бокам волосами.
  - У меня много врагов – было, есть и будет. Если бы они угрожали мне одному, я был бы счастлив. Но они не страдают благородством, если кто-то из них узнает настоящую личность Человека-паука, под удар попадут мои близкие. И не факт, что я сумею, что я успею их защитить. Они могут пострадать из-за меня. Могут погибнуть.
  - Как Гвен?
  - Как Гвен.
  - Поэтому ты сократил список близких до одной лишь тёти и сейчас отчаянно не хочешь заносить туда меня?
  - Дженни, пожалуйста, выключи психолога. Если мне понадобится терапия, я запишусь на приём.
  - Питер, я и не включала психолога, я говорю с тобой, как обыкновенная девушка. Вообще-то, не совсем обыкновенная. У меня ведь тоже есть враги, и их немало. Если до меня захотят добраться твои суперзлодеи, им придётся сначала растолкать моих педофилов.
  Питер нахмурился.
  - Мои запросто пролезут без очереди. Тем более что твои педофилы сидят в тюрьме.
  - В абсолютном большинстве случаев они там не навсегда. Некоторые уже вышли. Некоторые ещё выйдут. У некоторых есть родные или друзья, мечтающие отомстить тем, из-за кого их ближайшие и дражайшие очутились за решёткой. А у некоторых есть фанаты, подражатели и прочая шушера, которая спит и видит, как бы выслужиться перед кумирами. Я при любом раскладе в опасности, хоть с тобой, хоть без тебя, уже давно. Я не сравниваю с опасностями, которым подвергаешься ты, но и у меня всякое случалось. Одно только путешествие ночью в багажнике чего стоит. И Человек-паук там был совершенно ни при чём. Может, отношения с тобой и повысят риск влипнуть в серьёзные неприятности, но это уравновесится тем, что, когда ты рядом, у меня меньше шансов стать жертвой неправедного возмездия.
  После небольшой паузы Питер хмыкнул и картинно закатил глаза.
  - Ну и времена. Девушка уговаривает парня.
  - Эмансипация, - Дженни по-детски качнула ногами. – И не то чтобы я уговариваю, я лишь раскладываю по полочкам. Не льсти себе.
  - Не льщу, у меня нет такой привычки.
  - Похвально.
  Он ещё не осознал до конца, какие жизненные перемены появились на горизонте, но уже чувствовал облегчение. Теперь Питер сильнее тревожился за Дженни, но эта тревога не была причиной для расставания, я как раз наоборот.
  Показательно, что он, стоя не прямо перед Дженни, а немного сбоку, до сих пор держал руки на её талии – не убрал, даже когда завёл разговор про расставание. Сейчас оставалось лишь слегка потянуться и снова поцеловать её.
  - Обожаю эмансипацию, - выдохнул Питер, когда поцелуй закончился.
  - Да, удобная штука, - Дженни мягко рассмеялась и подалась вперёд, обнимая его.
  Питер тоже обнял Дженни, провёл ладонью по её волосам и спине, чмокнул в макушку. Дженни положила голову ему на плечо. В это мгновение Питер по-настоящему понял, что он больше не один, что у него есть будущее, ради которого стоит идти вперёд.
  Они были настолько сосредоточены друг на друге, что даже Питер не заметил, как дверь приоткрылась и на кухню заглянула тётя Мэй.
  Узрев происходящее, Мэй стремительно юркнула обратно и осторожно, но плотно прикрыла за собой дверь. После чего выпалила беззвучное «Да!» и от радости едва не прошлась по комнате колесом.

Конец
(7 января – 9 ноября 2022 г.)

Отредактировано Б.Е.С. (2022-11-09 07:51:46)